Он советовался и собирал мнения, но я должен признать, что все главные стратегические идеи принадлежали лично ему. Он обладал большим дарованием в области стратегии».
То же самое подтверждает и Кайтель:
«Фюрер, – говорит он, – не получил никакого военного образования, но у него была гениальная интуиция. Он создал сам себя, он в одиночестве изучал тактику и стратегию. Мы, генералы, чувствовали себя перед ним не как учителя, но как ученики».
«Все офицеры, знавшие его, могут подтвердить, что он был настолько осведомлен об организации, вооружении, снабжении и командовании всех армий и. – что еще более изумительно – всех флотов, что было абсолютно невозможно поймать его на ошибке, хотя бы в одном пункте. В течении тех лет, что я провел подле него в его ставке, я мог констатировать, что он посвящал свои ночи изучению таких военных авторитетов, как Клаузевиц, Мольтке, Шлиффен. Там черпал он те познания и идеи, которые повергали нас в остолбенение».
Единственным диссонансом является показание Браухича. «Гитлер, – говорит он, – считал себя великим военным гением, но он ошибался». Но Браухич лично вынес так много грубости и несправедливости от Гитлера, что его суждение является, быть может, не вполне объективным. Наоборот, Иодль, начальник Главного Штаба, хорошо знакомый с военной историей, признает, что он был восхищен гениальной простотой и смелостью стратегических идей Гитлера.
Мы стоим перед фактом необыкновенной природной одаренности, исключительного призвания. Оно вполне отвечает характеру личности. Этот человек, который с того момента, когда он осознал самого себя, жил только для власти, для господства, естественно искал в военном деле выхода для своих инстинктов и средства для осуществления своих целей. Первым его чтением была история франко-прусской войны 1870 года, – старая связка иллюстрированных выпусков, которую он нашел в шкафу отцовского дома. Он зачитывался ею до потери сознания. Он говорил сам о себе: «Я всегда был солдатом. Мою карьеру можно понять только с этой точки зрения». И дальше: «Самым тяжелым решением в моей жизни было то, которое я принял в 1919 году, – это бросить армию и стать политиком».
Само по себе, это заявление, сделанное перед собранием генералов 22 августа 1939 года и значащееся в материалах Нюрнберга как 798 Р.S. – звучит по меньшей мере странно. Гитлер попал в армию в 1914 году, как и десятки миллионов других людей, и в грандиозном вихре событий он был ничтожной букашкой, жизнь которой зависела от полета пули или снаряда. Он был некоторое время в службе связи при штабе пехотного полка, и странно, что ни один из офицеров, с которыми ему приходилось встречаться, не заметил в нем качеств, достаточных для его повышения. В 1919 году, когда демобилизация выкинула его на мостовую, его взял к себе Райхсвер. Он сделался офицером-пропагандистом, – двусмысленная и даже сомнительная профессия, – полуразведчик, полусолдат. Она однако давала ему возможность сносно питаться и занимать фельдфебельское помещение в казармах 4-го пехотного полка в Мюнхене. Таким образом ему не приходилось принимать решения покинуть армию, так как он к ней никогда не принадлежал. Впрочем, его заявление, что он всегда был солдатом, не лишено основания. Доказательством является то, что он непрерывно изучал военные науки, необходимые не только солдату, но и военачальнику.
Его технические познания (в деле вооружения, организации, автомобильном деле и т. д.) объясняются его изумительной способностью усвоения. Стратегию он усвоил, – как свидетельствует Кайтель, – изучая Шлиффена, Мольтке, Клаузевица и историю походов, в особенности Фридриха Великого.
Это заслуживает внимания. Великая война всегда проста, она постигается не из ученых исследований Генеральных Штабов, но лишь знакомством с великими вождями всех времен. Гитлер является примером этому. Через головы генералов-рутинеров, не оправившихся от своего поражения 1918 года, этот дилетант обновил военное искусство. Он один из первых оценил огромные преимущества танков – этих подвижных крепостей, и авиаций – этой летающей артиллерии. Он снова нашел маневренные принципы, которые были утеряны Генеральными Штабами. На немногих простых, но верных принципах он построил серию кампаний, которые войдут в военную историю как классические: Польша, Норвегия, Франция, Балканы.
Потом, как бы обезумев, он утерял чувство меры возможного. Он даже потерял точное представление о характере той военной силы, которую он сам создал. Он был захвачен и раздавлен теми великими событиями, теми мировыми силами, которые он сам разбудил, вызвал к жизни и сплотил против себя. В течении своих войн он совершил огромные ошибки, которые все объясняются тем, что люди, подобные ему, неспособны примириться с неуспехом, чтобы этой ценой избежать катастрофы. Гитлер не первый пример этого положения. Таким же точно был до него Наполеон.
Военное дарование Гитлера является необходимым элементом для понимания событий. Гитлер не мог избегнуть войны, так как он носил в себе роковой дар войны. Только в ней одной он искал и мог найти осуществление, разрешение и успокоение своего я. Он чувствовал себя рожденным для командования армиями. «Я не для того создал наш военный аппарат, – говорил он (документ 1915 Р.S.), – чтобы оставить его без употребления». Он принадлежал к трагической, но вероятно неизбежной породе мировых палачей. Ему расточают проклятия. Быть может достаточно сказать, что он был великим полководцем – этим сказано все.
Как он рассматривал сам себя?
Среди материалов Нюрнбергского процесса находятся протоколы двух совещаний Гитлера с его главными военачальниками, один от 22 апреля 1939 года (документ 798 Р.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76