Приподнявшись, стал бить из маузера в окно, откуда только что строчил пулемёт. В доме громыхнули два взрыва.
Дверь во двор распахнулась, выскочил один охранник, другой. Из сарая сухо затрещали револьверы, дуплетом шарахнула двустволка Кумоваева.
Красногвардейцы корчатся на земле в агонии. Из дома плывут клубы дыма.
Бесперстов, его люди побежали через двор.
И тут, пошатываясь, вышел Сунцов. В жёлтом полушубке, на груди – красный бант, шея обмотана ярко-зелёным шёлковым платком, чёрный разметавшийся чуб свесился на глаза. В руках – по револьверу, палит из обоих. Рядом с Бесперстовым кто-то упал.
Бесперстов нажал на спусковой крючок маузера. Сунцов повалился ничком, лоб стукнул о землю. Приподнялось окровавленное лицо:
– А ежели не сдохну? – перевернулся набок и, лёжа, дважды выстрелил в Бесперстова.
Кумоваев стоял над Сунцовым, в которого разрядил двустволку. Руки Григория Архиповича тряслись. Из семи человек его группы он один был живой.
25
Когда ударили в набат, шестеро из десяти боевиков прижимались к фасаду дома: попасть в них из окон, не высовываясь, было невозможно. Четверо других стали стрелять в окна из револьверов с расстояния сажени в три. Одновременно открыли огонь охранники. Один из них бросил гранату, бросил слишком далеко: она взорвалась позади нападавших, убив проходившую женщину, ранив нескольких случайных людей. Были ранены и двое атакующих.
Грохнул взрыв в торце здания. Те, кто приникли к фасаду, не растерялись. Швырнули в окна гранаты. Затем один, пригнувшись, упёр руки в стену: другие стали вскакивать на него и прыгать в окно.
Первым был поручик Кумоваев. Он застрелил раненого охранника, схватил его винтовку. Бросившись в коридор, увидел зияющий дверной проём нужника, кучу щебня, брешь в стене. Ещё не осознав, что это значит, подчиняясь инстинкту, рванулся в пролом. За ним кинулся Василий Уваровский – уже и он с винтовкой.
Очутившись на улочке, они заметили убегавшего Пудовочкина. Выстрелили по нему: поручик с колена, Уваровский – стоя. Пудовочкин пропал за углом, они помчались следом.
Кругом в городе трещали, стегали, хлопали, раскатисто гремели выстрелы.
26
На Извозной улице, шагах в сорока от дома Зверянского, стоял Фёдор Иванович Медоборов, бывший фронтовик, унтер-офицер, а ныне – пекарь. Он сам поставил себе задачу: добыть винтовку и, заняв позицию на перекрёстке, стрелять в красногвардейцев, которые окажутся на улице. Фёдор Иванович презирал красных. Он вышел безоружным, не прихватив даже ножа. Утро выдалось солнечное, но не тёплое. Однако Медоборов надел только пиджак.
К нему приближались трое красногвардейцев: очевидно, ночной патруль, с опозданием возвращающийся на квартиру. У двоих винтовки висели за спиной. Третий – низенький, пожилой, усатый – шёл с очень сердитым важным видом. К винтовке примкнут штык, она висит на правом плече; красногвардеец придерживает ремень рукой.
Он задиристо взглянул на Медоборова. Тот ослепительно улыбнулся, приложил два пальца к козырьку воображаемой фуражки. Низенький прошёл мимо. Другой, что шёл посерёдке, обернулся с усмешкой:
– К пустой голове руку не прилагают!
Грянул набат. Медоборов в два прыжка настиг усатого, сорвал с его плеча трёхлинейку, двинул прикладом в лицо. Тот, что посерёдке, отшатнулся к забору, сбрасывая винтовку со спины...
Медоборов мастерски выполняет приём штыкового боя (за годы службы скольких солдат он обучил этому!).
Человек заворожённо смотрит на штык – не успев повернуть винтовку, пытается заслониться ею от острия, рот раскрылся... остриё ещё не коснулось его, а он страшно, с гримасой жути и удивления, ахнул. Через мгновение штык прошёл его насквозь, отчётливо стукнул в забор.
Третий красногвардеец побежал. А низенький, с разбитым лицом, с поднятыми руками, зажмурясь замер перед Медоборовым. Фёдор Иванович ткнул его штыком. Щёлкнув затвором, прицелился в бегущего. Расстояние было шагов тридцать.
Выстрел – голова беглеца брызнула радугой (солнце пронизало разлетевшиеся частицы крови, мозга). Бежавший с размаху упал так, что высоко подлетели ноги в хромовых сапогах. Ему снесло верх черепа.
Голубятник Ванька Щипцов наблюдал всё это с чердака. Долго мальчишки будут обсуждать короткую схватку, изображать Медоборова и троих красных.
27
Семеро красногвардейцев закусывали, пили чай в просторной кухне Зверянских на первом этаже. Винтовки были составлены в угол. Стол, за которым сидели постояльцы, рассчитан человек на двадцать. Горничная Анфиса подавала варёные яйца, горячую картошку, жареное сало с капустой. Жена и дочери доктора заперлись в комнате в полуподвале.
Сам доктор прогуливается в прихожей. Он при галстуке, рукава отутюженной рубашки закатаны по локоть. Вместо сюртука на нём жилет из хорошо выделанной овчины. Зверянский то и дело достаёт из кармашка брюк часы, щёлкает мельхиоровой крышечкой. Наконец он вошёл в коридор и кашлянул. Из кухни выскочила Анфиса, молча пробежала мимо доктора на цыпочках. Минуту спустя зазвонили в церквах.
Доктор, встав в дверях кухни, палил из револьвера в сидевших за столом. Один повалился со стула сразу, второй успел вскочить и сделать шаг, перед тем как упасть. Другие рванулись кто к винтовкам, кто к окну. Зазвенели стёкла: в окно ткнулся снаружи дробовик кучера Демидыча. Стегнул утиной дробью.
Один из красногвардейцев уже вскидывал винтовку, когда, оттолкнув отца, в кухню ворвался гимназист Юрий. Его лицо ужасало. Он увлекался самодельными адскими машинами, одна взорвалась в руках, страшно изуродовав лицо. Когда оно искажалось от гнева, Юрий и в самом деле становился похож на легендарного Джека Потрошителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86