Известно, что полиция не упускает случая свалить все нераскрытые дела на подозреваемого…
— Знаю.
Он открыто посмотрел на меня.
— Ну и что?
— Какие у тебя доказательства?
— К сожалению, не так много, — ответил Остин. — Только это. — Он протянул мне сложенный лист бумаги. — Это копия оригинала отчета о пожаре, где описано обнаружение тела. Инспектор подготовил его, чтобы показать, что в любой момент может подать его начальству.
Документ оказался, как Остин и описал, официальным отчетом по всей форме, датированный четырьмя годами назад. Подписи официального лица не было.
Мне даже не стоило напоминать Остину, какой незначительный вес имел этот документ. Любой мог взять бланк и заполнить его.
— Имена, Остин, — терпеливо повторил я. — Скажи, кого мне подозревать. Кто эти тайные инвесторы?
Выражение его лица не изменилось. Он смотрел на меня так, как будто не слышал заданного вопроса.
— Черт побери, ты хочешь, чтобы я отложил судебное разбирательство, до которого осталось меньше недели, но не даешь мне и крупицы информации.
— Вот почему нам нужно время, — сказал Остин. Он произнес это так, как будто мы стали партнерами. — Можешь себе представить, как непросто будет докопаться до истины. Но я знаю имена виновных. Я могу выследить их, может, даже договориться с ними.
— Надо подстроить так, — задумался я; — чтобы конспираторы думали, будто их уже раскрыли. Надо натравить их друг на друга, заставить каждого думать, что другие подставляют его, что ему придется одному отвечать за преступление. Тогда они начнут говорить.
— Да, — сказал Остин, — и это я хочу сделать с твоей помощью.
Я сидел и думал. Я не верил в рассказ Остина, хотя кое-какие сомнения возникли. Некоторые детали выглядели правдоподобно. Но были и несоответствия. Я указал на одно из них.
— Как ты объяснишь звонки ко мне твоих приятелей? Если они все ополчились против тебя…
Остин быстро выкрутился. Вопрос не застал его врасплох.
— Идет торг. Им удалось поставить меня в еще худшее положение, чем то, в котором оказались сами, и они предложили освободить меня от ложных обвинений в обмен на мое молчание. Они думают, что, увидев их возможности, я не посмею противостоять им. И не хочу прослыть хвастуном, — настойчиво продолжил он, не отрывая от меня взгляда, — но у меня действительно есть покровители. Не все, звонившие тебе, в курсе моих дел. Многие из них просто старые друзья, уверенные в моей невиновности. И они правы. — Он сидел, сложив руки, в ожидании моего следующего вопроса, готовый защищаться.
— Назови мне имя одного из инвесторов, — сказал я. — Дай мне зацепку, — в воцарившемся молчании добавил я, — это усилит мое доверие.
Он молчал. Я поднялся, Остин сказал:
— Мэр.
Я вскинул брови.
— Очень странно. Он звонил мне с просьбой отложить суд в начале этой недели.
— Я говорил с ним, — ответил Остин. — Я почти заставил его поверить, что все остальные ополчились против него. Он хочет выиграть время.
Я сомневался, стоит ли задавать вопрос, на который трудно получить ответ. И все-таки я решился.
— Я готов тебе поверить. Но какова твоя роль в конспирации? Может, именно от тебя исходил приказ поджечь центр?
Остин виновато улыбнулся.
— Я не отдаю приказы. Кто бы меня послушал? Да, иногда я даю советы. Иногда им даже следуют. Но неужели ты думаешь, что человек моей профессии способен кого-то толкнуть на преступление? На такое очевидное и грубое? Нет, в данном случае я был сообщником. Я помог скрыть следы.
Логично. Остину не было смысла становиться тайным инвестором. В его подчинении не было ни одного учреждения, его участие в проекте ничего не меняло. Он мог бы подключиться к заговору в самом начале, как общественный инвестор. Я мог легко это выяснить.
Я поднялся.
— Я не могу тебе сейчас ответить, — сказал я. — Лучше считай, что суд состоится на следующей неделе. Но я начну копаться в этом деле. Если я найду подтверждение твоему рассказу, то соглашусь продлить срок расследования. Это все, что я могу обещать.
— Я могу посоветовать тебе, с чего начать, — сказал Остин. — Элиот Куинн.
Его стрела достигла цели.
— Элиот? Он тоже?..
— Нет. Элиот не участвовал в деле. Но он знает, что произошло. Он знает, как со мной собираются поступить. Поэтому он пытался помочь мне, выдав Криса Девиса. Элиот знает, что я невиновен. Спроси его.
Он посмотрел мне в глаза невинным детским взглядом.

Часть вторая
Человеку свойственно чувствовать себя обязанным в равной мере как за оказанные ему услуги, так и за услуги, оказанные им.
Пикколо Макиавелли
Глава 11
— Если он говорит правду, — сказала Бекки, — тогда дети лгут.
Я сразу же посвятил ее в то, что произошло, не задумываясь о последствиях. Она была моим единственным доверенным лицом. В наших отношениях чувствовалась натянутость, но, когда мы работали, а мы всегда работали, это выражалось в странной способности читать мысли друг друга.
Она добавила:
— А если Кевин Поллард лгал, то он самый убедительный обманщик, каких я только видела.
— Знаю — вот все, что я сказал.
— Бекки продолжала смотреть на меня, как будто я ускользал от нее, что соответствовало действительности. Я задумался о прошлом, от которого я все еще не мог освободиться, где Бекки не было места, там меня окружали незнакомые ей люди, иногда бывшие моими близкими друзьями.
В подтверждение моих предположений Бекки сказала:
— Если ты последуешь совету Остина и обратишься к вашему общему другу, то не сможешь безоговорочно доверять мистеру Куинну. Извини, Марк, но это правда.
— Знаю, — кивнул я. — Именно поэтому я не кинулся тотчас к Элиоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125