– вскричал я. – Этого требует роль. Ты согласна, Белинда? Как может она вжиться в образ, выложить всю себя, если вы жалеете для нее пули?
– Мне кажется, пули должны быть настоящие, Ники.
– Конечно, – настаивал я. – Вы думаете, стала бы Теда Бара играть Клеопатру без настоящих жемчужин?
– Играла же без настоящего аспида, – ухватился за соломинку Махмуд. Этот довод я разбил: – Аспид был настоящий, только старый. С вырванными зубами. Можете употребить старые пули. Можете даже пригласить старых гангстеров, а потом пустить слух, что они умерли от разрыва сердца.
– Вы что-то решительно настроились, дорогой Ритим.
– Решительно? Дайте мне добраться до павильона!
– Может, там будет паркетный пол?
– Все может быть, – ответил я подавленно. – Может быть, мы будем стрелять холостыми патронами. Может быть, я пойду за настоящими жемчужинами. Потому что я хочу придать роли некоторые черты Клеопатры, когда ее приносят закутанную в ковер.
– Пожалуйста, дорогуша. Автор у нас талантливый, Белинда.
– Чарли в порядке, вот только быстро уступает. Ну пожалуйста, Ники, мне хочется настоящих пуль.
– Вот что, – объявил я. – Я пойду куплю жемчуг. А вы тут пока все обговорите.
На обратном пути меня одолевали дурные предчувствия. Не слишком ли далеко я зашел? Жемчужины казались слишком вульгарными. Я решил отправиться сначала к себе в номер и посмотреть, что получится, если вынуть две-три самые крупные. Когда я шел по коридору, лифт с гуденьем опустился вниз. Оттуда вышел мистер Махмуд. Одними губами он произнес: «Она изумительна!» И его не стало.
Чуть позже я поднялся к нему в номер. Там в одиночестве сидела Белинда, обрывала лепестки орхидей.
– Похожи на конфетти, – сказала она. – По-моему, он о-очень ми-илый, ваш мистер Махмуд.
Про себя я отметил ее среднеевропейский акцент. Получила свои пули?
– Чарли, ты сделаешь так, чтобы я спасала город от Красного Флота. Настоящие снаряды.
– Правильно, Белинда, милая. Ник мировой парень. Он белый человек, Белинда. За ним стоит многое. Был бы я девушкой, я бы по Нику с ума сходил. Но не забывай: талант-то у тебя. Никому не давай сковывать твой стиль. Перед тобой блистательное будущее. Ты, может, думаешь, что купаешься в деньгах? Детка, это крохи по сравнению с теми деньгами, что у тебя еще будут, если только ты не дашь испортить себе стиль.
– Ты прав, Чарли. Это ведь искусство. Оно священно.
Вечером я застал Махмуда одного.
– Она изумительна, Чарлз! Но… послушайте…
– Да?
– Говорила ли она с вами о снарядах?
– Она сказала, что это вы с ней говорили о снарядах.
– Возможно, так оно и было. В приливе чувств. Тяжело, Чарли. Настоящие снаряды! Неприятностей не оберешься. Я не хочу, чтобы меня затаскали по судам.
– А вам-то что за дело?
– Мне дело до моих стремлений в области кино. Более того, Чарлз, мне не нравится ваш сценарий. Не сердитесь, старина. Сценарий великолепный, но мне он не нравится. Откровенно говоря, он слишком накладен.
Он не смотрел мне в глаза. Я видел: ему стыдно, что его миллионы не так уж неисчерпаемы. Я рассудил, что если одной из сторон, заключивших контракт, не чуждо подобное тщеславие, то у другой стороны еще есть надежда. Тут я стал его подначивать: – А я-то думал, что вы владеете всеми сокровищами мира. Я думал, вы надежная фигура. Есть ведь поговорка «Богат как дьявол».
Ему не хотелось откровенно признаться, что он не самый главный Дьявол. Он пробормотал что-то вроде «бюджет есть бюджет».
– Могу сделать вам вестерн, – саркастически предложил я. – Разоритесь на живую лошадь?
– Я уже разорился на живой капкан, дорогой Ритим.
– Может, вы и правы. Ладно, пойду набросаю что-нибудь начерно.
На другой день спозаранку я навестил Белинду.
– Ну вот, красотка, наш сценарий погорел. Пишу тебе историческую вещичку из жизни провинциального городка. Ты носишь такую здоровенную шляпу, знаешь, из тех, что закрывают все лицо.
– Чарли, не может быть! Я хочу, чтобы меня принесли в ковре, с тремя большими жемчужинами.
– Жемчужины исключаются, цыпочка. Мы перешли на режим экономии. Представляешь, даже снарядов не стало. Остались только ты да лошадь.
– Не пиши ни слова, Чарли. Подожди, пока я увижусь с Ники.
После ленча раздался телефонный звонок: меня вызвали к мистеру Махмуду. У него сидела Белинда, разрумянившаяся и счастливая.
– Настоящие снаряды, Чарли! – И наряды. Мы с Белиндой женимся. Правда, малютка?
– Да, я получу настоящие снаряды.
– И настоящие броненосцы, – вставил я. – Как вам нравится эта идея? Давайте я введу их в сценарий. Они пойдут вверх по Гудзону, изрыгая адский огонь! Мой подарок невесте.
– Слышишь, что он предлагает, Ник? Ой, Чарли, ты умеешь писать сценарии! Настоящие броненосцы!
– Боюсь, что Чарлз шутит, дорогая. Он любит шутить с адским огнем. А мы с тобой… поговорим лучше о нашей свадьбе.
– Ладно, Ники. Полетим в Нью-Йорк. Зайдем в первую попавшуюся церквушку…
– Я не ослышался? К первому попавшемуся судье?
– Нет, голубок, в церквушку.
– Это не для нас, голубка. Мы устроим тихую свадьбу, пусть нас обвенчает судья.
– Что? За кого ты меня принимаешь? Кто я – твоя собственность? Рабыня? Кинозвезда я или нет?
– Но ты ведь и хорошая женушка, голубка. Помни, ты простая девушка. Собачки… печеньица… Ее поклонники хотят, чтобы она стала идеальной женушкой, не так ли, Чарлз?
– Да, Ники. Но я ведь еще не законтрактовалась на роль жены. Я не играю роль, пока на нее не подписан контракт. Моя мать готворит, что девушка не должна изображать жену, пока она еще не жена. Моя мама старомодна. Почему родители так старомодны?
– Я тоже старомоден, моя радость, – сказал Ник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147