Молодой человек положил в карман свою долю, пробормотал, что невежество любого рода печально, распрощался с партнерами, без дальнейших проволочек покинул Париж и очень скоро поступил в университет.
ДО ВСТРЕЧИ НА РОЖДЕСТВО
– Доктор! – воскликнул майор Синклер. – Без вас мы просто не сможем справлять Рождество.
Друзья, пришедшие проститься с доктором Карпентером и его женой, пили чай у них в гостиной.
– Он обязательно вернется, – успокоила гостей миссис Карпентер. – Я вам обещаю.
– Едва ли это получится, – возразил доктор. – Хотя отпраздновать дома Рождество, конечно, очень хочется.
– Но вы же едете с лекциями всего на три месяца, – удивился мистер Хьюитт.
– Где три, там и четыре, – отозвался доктор Карпентер.
– Как бы то ни было, к Рождеству он вернется в Англию. – Миссис Карпентер ослепительно улыбнулась. – Можете мне поверить.
И гости поверили. Готов был поверить жене и сам доктор, ведь уже целых десять лет она давала за него обещания, что он будет присутствовать на званых обедах, банкетах, приемах и прочих светских мероприятиях, – и обещания эти неизменно сбывались.
Пришло время прощаться. В адрес хозяйки дома звучали многочисленные комплименты: Гермиона, как всегда, все предусмотрела. Сегодня вечером она с мужем выезжает на машине в Саутгемптон; пароход отплывает завтра утром-никаких поездов, никакой суеты, спешки, волнений. Да, повезло доктору, с такой женой – хоть на край света. В Америке его ждет колоссальный успех. Гермиона, можно не сомневаться, обеспечит ему все условия для работы – она это умеет, да и сама тоже скучать не будет. Одни небоскребы чего стоят, в Литтл-Годверинге такого не увидишь. «Только непременно возвращайтесь». «Да, я его привезу, вот увидите. О том, чтобы остаться в Америке, не может быть и речи. Нет, на продление контракта он ни за что не пойдет. Неужели вы думаете, что муж соблазнится местом в какой-нибудь суперсовременной американской клинике? Да никогда в жизни! Он нужен нашей городской больнице. И потом, к Рождеству мы должны быть дома».
– Да, – заверила миссис Карпентер последнего засидевшегося гостя. – Я за этим прослежу. На Рождество мы непременно приедем домой. До скорой встречи.
Вещи были сложены, дом убран, окна закрыты. Помыв за гостями чайную посуду, служанки зашли попрощаться и поспешили на автобус.
Все было готово, оставалось лишь запереть двери да прибрать в гостиной.
– Ступай наверх, – распорядилась Гермиона, – и переоденься. Наденешь коричневый костюм, а этот положишь в чемодан. Не забудь только все из карманов вынуть. Остальное сама сделаю. Твое дело-не мешаться под ногами.
Доктор поднялся наверх, разделся, однако вместо коричневого костюма надел почему-то старый грязный купальный халат, который был припрятан у него в шкафу. Затем, покончив с еще какими-то мелкими делами, он вышел на площадку и, перегнувшись через перила, крикнул жене: – Гермиона, можно тебя на минутку?
– Конечно, дорогой. У меня уже все готово.
– Подымись, пожалуйста, наверх, я тебе кое-что покажу.
Гермиона поднялась и, увидев мужа в старом халате, воскликнула: – Что это значит, мой милый? С какой это стати ты напялил на себя эту рванину? Я же тебе давным-давно велела этот халат сжечь.
– Лучше скажи, кому пришло в голову бросать в ванну золотую цепочку? – спросил доктор.
– Ты с ума сошел? У нас в доме никто золотых цепочек не носит!
– Взгляни сама, если мне не веришь, – сказал доктор. – Возьми фонарь, вон она блестит, видишь?
– Наверняка служанка уронила свой позолоченный браслет, – сказала Гермиона, но фонарь взяла и, нагнувшись, заглянула в водосток. В ту же секунду доктор поднял короткую чугунную трубу и, размахнувшись, изо всех сил несколько раз ударил жену по голове, после чего, подхватив труп за ноги, сбросил его в ванну.
Затем доктор скинул купальный халат и, совершенно голый, достал с полки завернутые в полотенце инструменты и переложил их в умывальник. Покончив с этим, он разложил на полу несколько газет и повернулся к своей жертве.
Гермиона, разумеется, была мертва, она лежала в углу ванны, согнув ноги в коленях, словно готовящийся к прыжку спортсмен.
Доктор очень долго простоял, не спуская глаз с тела жены и решительно ни о чем не думая, а затем, спохватившись, вдруг увидел, что ванна полна крови, и вновь начал действовать.
Сначала он расправил руки и ноги покойной, затем стал снимать с нее одежду, что в узкой ванной оказалось делом весьма непростым, а когда Гермиона была наконец раздета, доктор открыл кран. Из крана хлынула было сильная струя воды, но с каждой секундой струя почему-то становилась все слабее и вскоре, – заурчав, иссякла совсем.
– Черт! – догадался доктор. – Она отключила водопровод!
Ему ничего не оставалось, как наспех вытереть руки, распахнуть дверь ванной, предварительно завернув пальцы в чистый кончик полотенца, припереть дверь табуреткой и сбежать вниз, на первый этаж, едва касаясь пола голыми ступнями.
Дверь в подвал находилась в углу прихожей, под лестницей. Где отключается водопровод, доктор знал, так как уже несколько дней возился в подвале, сказав Гермионе, что хочет выкопать винный погреб. Он распахнул ногой дверь, по крутой лестнице сбежал вниз и успел, прежде чем дверь закрылась и помещение погрузилось в кромешный мрак, нащупать и повернуть водопроводный вентиль, после чего, хватаясь за закопченную стену, на ощупь двинулся обратно к лестнице. Только он поставил ногу на нижнюю ступеньку, как в дверь позвонили.
Звонок странным образом не отозвался в ушах доктора, зато почему-то иглой вонзился в живот, прошил мозг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147