Ну, Дэйв бил... Никак не пойму, почему это тебя
интересует. Ты его наказывать будешь, что ли? Он глупый, его не надо.
У тебя все глупые, с холодным ожесточением подумал Стефан. Все, кто
не потусторонний, как ты, кто не витает духом в иных слоях мироздания, а
живет сегодняшним днем, таскает из болота торф и ни бельмеса не смыслит
в твоей астрофизике,- все они для тебя не более чем глупые дети, не
поумневшие за сорок лет, и я, наверно, в их числе. А ты подумал, умник,
что Дэйв бил тебя по роже не только из-за твоего отказа идти воровать
бластер? По такой роже тому, кто голодный, бить одно сплошное
удовольствие. Они ведь все как один убеждены, что я тебя подкармливаю за
их счет, ни один не поверит, что это не так...
Вслух он сказал:
- С Дэйвом мы разберемся. Я, собственно, не это имел в виду. Как
дела?
Анджей облизнул толстым языком толстые губы и моментально стал
похож на жабу, только что слопавшую вкусного жука и оттого невероятно
самодовольную. Всякий знал, что это означает: готов материал для
доклада. Пупырь обожал делать доклады. Без сомнения, в такие минуты он
ощущал себя серьезным ученым, выступающим перед коллегами, и не
снисходил к уровню слушателей. Стефан не раз думал о том, что на Земле
Анджей мог бы стать ученым. Может быть, даже крупным ученым. Здесь ему
не хватало масштаба исследований и чувствительности аппаратуры.
- Сегодня делаю доклад. По теме - итоговый.
Стефан с трудом удержал себя в кресле. Врет? Нет, он бы не
решился... Этот - нет. Кончилось. Не просто очередной доклад, целиком,
полностью и в приложениях посвященный очередному уточнению очередной
модели,- а итоговый доклад по теме! Окончательный. Финиш. Больше
тридцати лет работы, нудной и каждодневной, если считать от того
времени, когда Анджей, разобравшись в приборах и собрав крохи
наблюдательного материала, слепил кое-как первую модель этого солнца,
крайне наивную и даже смешную с позиций сегодняшнего дня. За тридцать
лет ему удалось сделать то, на что астрофизики Земли потратили столетие,
при том что Солнце устроено много проще этой гнусной звезды. И ведь
никто не верил, что получится, сам же Анджей не верил: "С таким
барахлом, как наш нейтриноскоп..." А я его заставил, подумал Стефан с
гордостью. В этом и моя доля успеха. Иногда это очень важно - заставить.
- Ну? - спросил он.
Жаба поцокала языком. Пупырь наслаждался - держал паузу.
- Вечером расскажу всем. Ты им объяви, чтобы собрались.
- А почему не сейчас?
- Вечером, вечером.
- Мне ты расскажешь сейчас,- медленно и раздельно произнес Стефан.
И тотчас исчезла самодовольная жаба, прыгнула в болото и затаилась
- остался лишь нескладный толстый подросток с уродливыми руками и
подбитым глазом, очень старающийся не скреститься взглядом с неподвижным
взглядом Стефана.
- Ну, может, вечером, а? - проныл он. - Я и не готовился еще...
- Поговори еще у меня,- фыркнул Стефан. - Обойдешься.
Анджей тяжко вздохнул. Его грабили. У него отнимали аудиторию.
Трибуну. Но он справился.
- Я это... диаграммы нарисовал... принесу.
- А без диаграмм? - с интересом спросил Стефан.
- Без диаграмм ты не поймешь... Ой, то есть я хотел сказать... я не
хотел...
- Уже сказал. Ладно, я не слышал.
И Стефан уступил кресло. Анджей снова вздохнул, но уже не так
обреченно, кашлянул, покряхтел в кулак, и кресло под ним, прогнувшись,
пискнуло о пощаде. Уродливые лапы легли на пульт с каким-то даже
изяществом, а короткие пальцы словно бы удлинились необъяснимым образом
по меньшей мере втрое. Кроме Анджея лишь Стефан да еще Уве и Донна знали
наизусть всю последовательность операций по пробуждению работоспособных
остатков корабельного мозга, но Анджей справлялся быстрее.
- Когда-нибудь он точно откажет,- бормотал Анджей. - Не вечный же
он... Всякий раз боюсь: а вдруг сейчас, а?
- Не сейчас,- сказал Стефан. Он не был уверен в этом.
Наконец экранчик засветился, тускло и робко, и почти сразу - Стефан
не успел заметить, как Анджей это сделал,- на экранчике возникла модель
звезды: набор концентрических окружностей в левой части экранчика и
плотные колонки цифр в правой. Анджей с облегчением выдохнул,
задвигался, усаживаясь поудобнее, и потер руки столь энергично, что
Стефану стало даже непонятно, как это все его наросты и болячки не
ссыпались на пульт.
- Итоговая модель,- объявил он и повозил толстым пальцем по
экранчику. - По сути, это первая непротиворечивая модель нашей звезды и,
вероятно, последняя. Лично я думаю, что она верна, причем отнюдь не
только в первом приближении. До сих пор мы исходили из естественного
предположения, что планета и звезда имеют одинаковый возраст, что вовсе
не очевидно и ниоткуда не следует. Будь это так, и прежняя модель была
бы хороша. Я, конечно, не утверждаю, что новая модель идеальна, просто,
с нашей аппаратурой большего не сделать... - Анджей выдержал
укоризненную паузу, словно в малой пригодности аппаратуры "Декарта" для
астрофизических исследований был виноват не кто иной, как Стефан. Стефан
фыркнул. - Возраст планеты нам известен с приемлемой точностью. По-
видимому, звезда старше планеты, и если мы это допустим, а мы должны это
допустить, то сразу же устраняется ряд существенных расхождений между
наблюдательными данными и результатами расчетов, тем более неприятных,
что...
- Понес, понес...- морщась, сказал Стефан. - Тебя об этом
спрашивали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61