3
Звонок.
Мать опустила «Моргенбладет», которую держала развернутой над чашкой кофе, и прислушалась. Она и сын одновременно услышали, как открылась дверь, ведущая из коридора в холл, и Лилли вышла в прихожую.
Потом открылась входная дверь. Потом раскатистый голос почтальона, смешливый звонкий голосок Лилли… При этих привычных звуках Маленького Лорда обдало жаркой волной блаженства. Он чувствовал, что он у себя дома, чувствовал это во всем. И было в этой уверенности что-то такое, что изгоняло все другие ощущения, отдаляло их, лишало той реальной плоти, которая придавала им весомость в неустойчивом равновесии его мира. Дома с ним не могло случиться ничего дурного.
Легонько постучав в дверь, Лилли положила на край стола принесенные почтальоном письма. Мать бросила на них рассеянный взгляд поверх газеты. Это были письма с марками фирм, письма из того мира, который искалее, но ни на что не посягал, – любезные приглашения, которые, по желанию, она могла принять или отвергнуть. Магазин шелка, торговый дом «Стеен и Стрём» предлагали свои новые модели к предстоящему придворному балу.
Наконец она обратила внимание на единственное письмо без фирменного штемпеля. Косой изящный почерк на конверте пробудил в ней любопытство, она вскрыла конверт и быстро пробежала письмо.
Глаза Маленького Лорда были устремлены на сваренное всмятку яйцо. Он старался каждый раз зачерпнуть ложкой равное количество желтка и белка и откусывать каждый раз совершенно одинаковый кусочек поджаренного хлеба, посыпая его одним и тем же количеством соли. Взрослые всегда посмеивались над его попытками растянуть свои гастрономические утехи. Вот и сейчас он поймал на себе материнский взгляд и тотчас потянулся к чашке сладкого чая пополам с молоком.
– Нет, я не потому, сынок, – сказала мать.
Он поднял на нее глаза с выражением точно рассчитанного удивления.
– Что-нибудь случилось, мама? – спросил он. Теперь вид у него был слегка встревоженный – это тоже входило в его намерения.
– Случилось… видишь ли… Нет, я не могу тебе сказать. – Лицо матери приняло многозначительное выражение.
– Какая-нибудь неприятность? – На глазах у него выступили заготовленные на всякий случай слезинки. Он чувствовал себя в ударе.
– Неприятность… нет, что ты, сынок! Ничего неприятного, поверь мне! – Теперь ее глаза сияли. Она была удивительно хороша. Радость волной прилила к его сердцу, потому что он доставил радость ей.
– Но тогда скажи, в чем дело, мама, – попросил он. – Раз нет ничего неприятного.
Она встала и, напевая, подошла к окну. Ее переподняло такое счастье, что ей приходилось таиться от сына. Нет, это письмо должно остаться тайной между нею и школой; наверняка фрекен Воллквартс не хочет, чтобы она посвящала мальчика в их переписку. Но зато она должна написать ответ, вот это она сделает. Она напишет учительнице письмо, расскажет ей, как она счастлива, и попросит ее по-прежнему заботливо опекать ее ненаглядного прилежного мальчика. Ей хотелось сделать что-нибудь еще, например послать фрекен Воллквартс подарок, какую-нибудь безделушку, но не подделку, а настоящую драгоценность.
И вдруг она почувствовала себя беспомощной и никчемной по сравнению с такой вот учительницей, человеком образованным, наделенным опытом и знаниями – всем тем, что она упустила в своей беззаботной жизни. В приливе педагогической ответственности ей захотелось завести с сыном разговор о чем-то поучительном.
– Ты вот почитай газету, – неожиданно сказала она. – Подумай, какая разница в семейной обстановке, в окружении… Да, Маленький Лорд, я хочу, чтобы ты имел хоть некоторое представление об этих вещах.
И она решительно села рядом с ним, развернув «Моргенбладет».
– Посмотри, что здесь написано… Несколько мальчиков в районе, который называется Грюнерлокке… я даже не знаю толком, где находится этот район, где-то очень далеко, на другом конце города… Они ворвались в табачную лавку – подумай, сынок, среди бела дня! – избилибедного продавца, укралиу него деньги и… Ну неважно, я просто хочу, чтобы ты знал, что такие вещи случаются. Подумай, твои сверстники, даже моложе – мальчики лет десяти-двенадцати, написано в газете… О мой родной, любимый сынок!
Она снова встала, взволнованная нарисованной ею же самой картиной. Наклонившись над сыном, она прижала его к себе. Он слышал, как она пробормотала:
– Бедные, бедные дети!
Он слышал ее слова будто сквозь вату. Судорога свела ему внутренности. Все это вышло слишком неожиданно. Напечатано в газете. И главное – она восприняла это таким образом.
Судорога свела ему внутренности. Рвота подступила к горлу. И прежде чем он успел справиться с собой, все, что он съел: яйцо, молоко, чай – все оказалось на тарелке.
– Сынок! – Она испуганно отшатнулась. – Что с тобой?..
– Прости, мама, – пробормотал он сквозь слезы, которые на этот раз выступили просто от физической слабости и изнеможения.
– Мальчик мой, это я виновата, я не ожидала… неужели на тебя такое впечатление?.. – Она обтерла его чистой салфеткой, нажала кнопку звонка. – Маленькому Лорду стало дурно. Будьте добры… – Она указала на тарелку. – Это моя вина, – с огорчением пояснила она. – Я прочла в газете о грубых и страшных вещах, о мальчиках…
Но Маленький Лорд ни за что не хотел пропускать школу – нет, только не сегодня.
– Все прошло, мама, – сказал он, вставая.
– Мой мужественный мальчик, – с гордостью сказала она. – И все-таки, может быть, это слишком большая нагрузка…
И вдруг ему вспомнилась висевшая у него в детской цветная гравюра, изображавшая адмирала Нельсона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109