Однако утренняя разминка наводила на девушку скуку, и чтобы выполнить весь комплекс упражнений, ей приходилось чем-то себя развлекать, например фантазировать, или глазеть в окно, или жарить тосты, или читать первую попавшуюся книгу. В это утро Елена жарила тосты и глазела в окно. Пока хлеб подрумянивался в тостере на книжной полке, она пыталась разработать мышцы ног и бедер, устремив взгляд на улицу. Туман причудливо извивался вокруг фонарей во дворе, предвещая весьма неприятную утреннюю пробежку.Краем глаза Елена видела, как мышка бегала по столу, время от времени приподнимаясь на задние лапки и нюхая воздух. Мышку не проведешь: она чувствовала запах еды и требовала свою долю.Елена посмотрела на книжную полку и поняла, что тост готов. Она отломила кусочек для мышки и сунула его в клетку. Зверек немедленно кинулся к лакомству—в утреннем свете его крошечные ушки казались будто сделанными из воска и почти прозрачными.— Эй, — произнесла Елена, схватив мышку в ту минуту, когда та карабкалась через томики поэзии и книги о творчестве Шекспира. — Попрощайся, Малыш. — Она потерлась щекой о мягкий мех и посадила зверька в клетку. Кусочек тоста был почти размером с мышку, но она продолжала упрямо тащить его к своему гнезду. Елена улыбнулась, постучала по прутьям клетки, взяла свой тост и вышла из комнаты.Когда стеклянная дверь на лестницу со свистом захлопнулась, Елена набросила спортивную куртку и натянула на голову капюшон. Она бегом преодолела первый лестничный пролет, легко прыгая через ступеньки и стараясь, чтобы вес тела приходился на лодыжки, а не на колени. Второй пролет она преодолела еще быстрее, помчалась к выходу и распахнула дверь. Окунувшись в холодный воздух, словно в ледяную воду, Елена напряглась всем телом, но усилием воли заставила себя расслабиться и несколько раз взмахнула руками, приплясывая на месте, а потом глубоко вздохнула. Воздух, насыщенный испарениями реки и болот, пах перегноем и оставлял на коже капельки воды.Елена трусцой пробежала через южную часть Нью-корта, а потом быстро преодолела два прохода к Принсипал-корту. На улице не было ни души. Ни в одной комнате не горел свет. Елена, счастливая, летела как на крыльях. Ощущение небывалой свободы и восторга переполняло ее.Она не знала, что жить ей оставалось меньше пятнадцати минут.
Туман, державшийся пять дней, оставил капли воды на зданиях, деревьях и окнах домов и лужи на дорогах. Около Сент-Стивенз-Колледжа в дымке блеснули фары грузовика—два маленьких оранжевых маяка, словно кошачьи глаза. У здания сената Сенат — руководящий орган в некоторых университетах. (Здесь и далее прим. перев.)

викторианские фонари рассекали туман длинными желтыми клинками света, а готические шпили Кингз-Колледжа то исчезали, то появлялись вновь в полутьме пасмурного дня. Небо было словно ноябрьской ночью, хотя до рассвета оставался всего час. Елена свернула от здания сената к площади Кингз-Колледжа. Каждое пружинистое соприкосновение ее ног с асфальтом отдавалось напряжением во всех мускулах ее тела. Она прижала ладони к бедрам, к тем самым местам, где прошлой ночью лежали его руки. Но теперь дыхание Елены было не таким быстрым и лихорадочным, как тогда, когда все ее существо так яростно стремилось к удовольствию, а спокойным и размеренным. Однако даже сейчас перед глазами возникала его запрокинутая голова, она ясно ощущала напор его тела, вспоминала охватившее ее желание. Елена видела, как губы его округлились, произнося: «О боже!» — в тот миг, когда его бедра приподнялись, а руки сильнее сжимали ее плоть. А потом она ощутила бешеное биение его сердца совсем рядом и тяжелое дыхание, как у быстро бежавшего человека.Елене нравилось думать об этом. Когда утром в комнате зажегся свет, она все еще видела тот же сон.Елена бегом свернула на Трампингтон, то ныряя во тьму, то выныривая на свет. Где-то поблизости готовили завтрак, в воздухе чувствовался слабый аромат кофе и бекона. Елена почувствовала комок в горле и увеличила скорость, расплескав лужу; ледяная вода попала в левый носок.Добежав до Милл-лейн, Елена свернула к реке. В ее венах пульсировала кровь, и, несмотря на холод, ей стало жарко: пот струйками стекал по ее телу.Если человеку жарко, значит, все его мышцы работают, говорил Елене отец. Он никогда не употреблял слово «вспотеть».От реки повеяло прохладой; Елена уступила дорогу двум мусорным тележкам, которыми управлял единственный человек, встретившийся ей утром, — рабочий в зеленой куртке. Он взвалил мешок с мусором на одну из тележек и поднял термос, словно собираясь выпить за здоровье Елены.В конце аллеи Елена свернула на пешеходный мостик через реку Кем. Ее ноги скользили по мокрым кирпичам. Несколько секунд Елена топталась на одном месте, отворачивая рукав куртки, чтобы взглянуть на часы. Обнаружив, что часов нет, она шепотом выругалась и побежала обратно — к Лондрес-лейн.Черт возьми! Где же она? Елена вглядывалась в туман, от раздражения шумно выдыхая. Ей не первый раз приходилось ждать, и, послушайся она своего отца, этот раз не оказался бы последним.Я не хочу, чтобы ты бегала одна, Елена. Хотя ы не бегай утром вдоль реки. Это мое последнее слово. Потрудись выбрать другой маршрут…»Но Елена знала, что дело не в маршруте. Если она выберет другой, у ее отца найдутся новые возражения. Не стоило вообще ему говорить, что она занимается бегом. Но разве можно было предвидеть, чем это обернется? «Папа, я вступила в клуб любителей бега». Отец решил вновь проявить заботу о дочери. Так же как в тот раз, когда раньше преподавателей просмотрел ее сочинения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135