Почему он не хочет разговаривать с нами? А как вели себя на допросе Уэдж, Арленс и Смит-Эндрюс? – Подняв с земли пластиковые пакеты, Линли вручил два из них Хейверс, затем снял очки и перчатки. – Пусть Мэттью Уотли и не сбежал, в этой школе все-таки творится что-то странное.– С чего начнем? – поинтересовалась Барбара.Линли оглянулся на маленький домик по ту сторону поля:– Полагаю, Фрэнк Ортен уже созрел для разговора.Они отправились к Ортену по тропинке, бегущей через поле, длиной примерно в сто ярдов, которая вывела детективов на аккуратную кирпичную дорожку между огородом и гаражом, упиравшуюся в крыльцо черного входа. Элейн Роли провела их на кухню.В отличие от гостиной, кухню явно недавно убирали: на поверхности шкафчиков и плиты не виднелось ни единого пятнышка, на окнах висели свежевыстиранные занавески, в раковине дожидалась мытья только оставшаяся от завтрака посуда. Пахло растопленным свиным жиром– на плите в сковородке обжаривался тост.Элейн Роли выключила конфорку и, подцепив вилкой готовый кусочек хлеба, бросила его в тарелку, где уже лежала глазунья из двух яиц.– Он там, инспектор, – сказала она, указывая гостям путь в столовую.Отсюда, из этой комнаты, прежде доносились крики детей, и сейчас малыши продолжали свое занятие: один, сидя в высоком детском стульчике, непрерывно колотил по нему жестяной кружкой, а второй, устроившись на полу в углу комнаты, изо всех сил лупил пятками по ковру, а кулаками себя по лбу, вопя: «Нет! Нет! Нет!» Старшему из них не сравнялось еще четырех лет.Фрэнк Ортен, склонившись над детским стульчиком, влажной салфеткой не слишком умело вытирал следы только что съеденного завтрака с губ и подбородка младшего внука.– Съешь яичницу, Фрэнк, – предложила Элейн. – Ты так и не притронулся к кофе. Я займусь малышами, надо их хорошенько умыть. – С этими словами она подхватила старшего с пола, а младшего извлекла из его стульчика. Старший мальчик агрессивно вцепился в кружевной воротничок экономки, но та, стоически не обращая внимания на его проворные пальчики, потащила орущих мальчишек прочь из комнаты.Ортен отодвинул стул от стола, сел и мгновенно проглотил яйца и хлеб. Линли и Хейверс также уселись и хранили молчание, пока привратник не оттолкнул в сторону тарелку и не запил свою трапезу двумя глотками кофе.Тогда Линли заговорил:– В котором часу вы заметили, что мусорная куча снова загорелась?– В двадцать минут четвертого. – Ортен снова поднял к губам кофейную кружку с большими синими буквами. «Дед», гласила надпись. – Я глянул на часы, прежде чем подошел к окну.– Что вас разбудило?– Я не спал, инспектор. У меня бессонница.– Никакого шума вы не слышали?– Не слышал. Я почувствовал запах дыма и подошел к окну. Увидел пламя. Подумал, что огонь вспыхнул сам собой, и пошел потушить его.– Вы были одеты?Ортен без видимой причины чуть помедлил с ответом.– Оделся, – сказал он и без дальнейших поощрений продолжал: – Я прошел сзади, через поле. Не по подъездной дорожке. Прихожу и вижу – огонь уже вовсю разгорелся. Чертовы идиоты, думаю я. Старшие мальчики затеяли очередную шалость и не соображают, как это опасно, ветер-то сильный. Взял лопату и загасил огонь.– Вы включаете на ночь наружное освещение?– Вообще-то перед гаражом есть фонарь, но он погас, а сбоку освещения нет. Было совсем темно. Я уже говорил вам, инспектор. В тот раз я не разглядел одежду. Я просто погасил огонь, и все.– Никого не видели, не заметили ничего странного, помимо самого костра?– Ничего, кроме костра.– А почему фонарь перед гаражом не горел? Разве обычно его не включают на ночь?– Обычно включают.– Как вы это объясните?Ортен посмотрел в сторону кухни, словно хотел разглядеть сквозь ее стены ответ на загадку, разгадать которую можно было, вероятно, только вернувшись назад, через поле, к гаражу.– Должно быть, раз уж ребята затеяли озорство, им ни к чему был свет, им же надо было спрятаться.– Но ведь теперь вы знаете, что речь шла не о детском озорстве.Ортен приподнял руку и тут же вновь уронил ее; этим жестом он признавал и подчеркивал очевидность открывшегося им факта.– В любом случае, инспектор, кому-то не хотелось оказаться на виду.– Да, но не озорнику, а убийце, – задумчиво процедил Линли.Ортен, не отвечая, потянулся за своей кепкой, торжественно возлежавшей в центре стола. Спереди синюю кепку украшали буквы «Б. Ч.», когда-то желтые, но теперь сильно замурзанные. Только хорошая стирка могла бы возвратить им первоначальный цвет.– Вы много лет проработали в этой школе, мистер Ортен, – вновь заговорил Линли. – Вы знаете ее помещения лучше, чем кто-либо другой. Мэттью Уотли пропал днем в пятницу, а тело его было найдено только вечером в воскресенье. Есть все основания полагать, что его подбросили в Стоук-Поджес либо в ночь на субботу, либо в ночь на воскресенье. Вся его одежда здесь, значит, мальчика вывезли из школы совершенно голым, скорее всего, уже после наступления темноты. Но где он мог находиться с того часа пятницы, когда он не явился на матч, и вплоть до того момента, когда его увезли?Линли наблюдал, как Ортен воспримет откровенное приглашение помочь следствию. Привратник перевел взгляд с Линли на Хейверс и отодвинулся на несколько дюймов от стола: судя по всему, он хотел отдалиться от детективов не только физически, но и психологически.Однако отвечал он достаточно подробно:– У нас хватает различных кладовок. Целый флигель от кухни до учительской, еще больше в мастерских, в театре. В пансионах есть комнаты для личных вещей и чемоданов. Чердаки. Но все эти помещения заперты. – А у кого ключи?– Какие-то ключи есть у учителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142