По обычаю, когда солнце поднялось над горизонтом, поток Хань прекратился.
Лишившись волшебной поддержки, погребальный костер угас, и на зеленом холме остался лишь пепел и пара обугленных бревен. Последняя струйка дыма умчалась ввысь и исчезла в светлеющем небе.
Серый пепел – больше ничего не осталось в мире живых от аббатисы Аннелины и пророка Натана. Все кончилось.
Сестры начали молча расходиться – одни в одиночестве, другие вели, приобняв за плечи, мальчика или послушницу. Словно потерянные души, они брели вниз, к городу и Дворцу Пророков, возвращаясь в дом, где не было больше матери.
Целуя кольцо на пальце, сестра Верна вдруг подумала, что со смертью пророка они в некотором роде остались и без отца.
Сложив на груди руки, она отсутствующим взглядом смотрела вслед уходящим.
Ей так и не удалось помириться с аббатисой – и теперь уже никогда не удастся.
Аннелина использовала ее – а потом унизила и разжаловала в послушницы только за то, что она, сестра Верна, выполняла свой долг и следовала приказам. Хотя Верна знала, что аббатиса сделала то, что должно было быть сделано ради всеобщего блага, ей все равно было больно сознавать, что Аннелина просто использовала ее верность. И выставила ее дурой.
После того как Улиция, которая была одной из сестер Тьмы, ранила аббатису, Аннелина до самой смерти, все три недели, не приходила в сознание, и у сестры Верны не было возможности поговорить с ней. Только Натан, который делал все, чтобы исцелить аббатису, имел право входить в ее покои. Но в конечном итоге он потерпел поражение. И это стоило ему жизни. Хотя Натан всегда был на вид очень крепким, видимо, напряжение этих дней оказалось слишком велико даже для него. В конце концов, ему почти тысяча лет. И за те двадцать лет, что сестра Верна провела в поисках Ричарда, которого все-таки приволокла во Дворец, он тоже не помолодел.
Вспомнив о Ричарде, Верна улыбнулась. Она по нему скучала. Искатель бывал порою несносен, но ведь он тоже стал жертвой планов аббатисы – хотя потом смирился с этим и не держал на Аннелину зла.
У Верны сжалось сердце при мысли о том, что Кэлен, возлюбленная Ричарда, скорее всего умерла, как и было сказано в том ужасном пророчестве. Впрочем, в душе она надеялась, что этого все-таки не произошло. Аббатиса была весьма решительной женщиной и, хотя манипулировала многими людьми, делала это ради всех детей Создателя, а не для того, чтобы удовлетворить свои личные притязания.
– У тебя сердитый вид, сестра Верна.
Обернувшись, Верна увидела молодого волшебника Уоррена. Он стоял, засунув руки в широкие, расшитые серебром рукава своего темно-лилового балахона.
Посмотрев по сторонам, она вдруг поняла, что они с Уорреном остались на холме только вдвоем. Остальные темными точками едва виднелись вдали.
– Возможно, так и есть, Уоррен.
– Почему же, сестра?
Верна разгладила складки юбки.
– Возможно, я злюсь на себя. – Кутаясь в голубую шаль, она подумала, что лучше сменить тему. – Ты еще так юн – я имею в виду уровень твоего обучения, что мне до сих пор непривычно видеть тебя без Рада-Хань.
Уоррен коснулся шеи в том месте, где раньше был ошейник, который он проносил большую часть своей жизни.
– Юн по меркам тех, кто живет под заклятием Дворца, но вряд ли другие назовут меня молодым. Мне сто пятьдесят лет, сестра. Еще раз прими мою благодарность за то, что сняла с меня Рада-Хань. – Убрав руку от шеи, Уоррен отбросил со лба прядь светлых волос. – Похоже, за последние месяцы весь мир перевернулся вверх тормашками.
Сестра Верна печально улыбнулась.
– Я тоже скучаю по Ричарду.
Уоррен лукаво поглядел на нее:
– Правда? Он весьма необычный человек, верно? Я с трудом верил, что он сумеет удержать Владетеля и помешать ему вторгнуться в мир живых. Но, должно быть, он все же смог остановить призрак своего отца и вернуть Камень Слез туда, где ему полагается быть, иначе нас всех уже поглотил бы мир мертвых. Честно говоря, пока не прошло зимнее солнцестояние, мне было здорово не по себе.
Сестра Верна кивнула.
– Те вещи, которым ты помог его обучить, вероятно, ему пригодились. Ты хорошо потрудился, Уоррен. – Она помолчала. – Я рада, что ты решил остаться во Дворце еще на какое-то время, хотя на тебе больше нет Рада-Хань. Тем более что теперь мы остались без пророка.
Уоррен посмотрел на остывающий пепел.
– Большую часть своей жизни я изучал в подвале пророчества и понятия не имел, что многие из них сделаны пророком, живущим у нас во Дворце. Жаль, что мне об этом не сказали раньше. Не позволили поговорить с ним, поучиться у него. Теперь эта возможность упущена навсегда.
– Натан был опасным человеком, загадкой, которую никто из нас так и не смог постичь до конца. Поэтому мы никогда ему не доверяли. Но, возможно, не позволяя тебе с ним увидеться, мы действительно совершили ошибку. Со временем, когда ты узнал бы больше, чем знаешь сейчас, сестры дали бы тебе разрешение больше того, я уверена, они просто потребовали бы, чтобы ты встретился с Натаном.
Уоррен отвел взгляд.
– Поздно об этом говорить.
– Уоррен, я знаю, что теперь, когда ты избавился от ошейника, тебе не терпится посмотреть мир. Но ты сам сказал, что хочешь остаться и продолжить учебу. Отныне во Дворце нет больше пророка. Предлагаю тебе подумать над тем, что твой дар сильнее всего проявляется именно в этой области. В один прекрасный день ты мог бы сам стать пророком.
Уоррен смотрел на зеленые холмы. Легкий ветерок развевал его балахон.
– Не только мой дар –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33