вся моя жизнь, все мои надежды всегда были связаны с пророчествами. Я только-только начал понимать их так, как никто другой не может понять. Но понимать пророчества и прорицать самому – далеко не одно и то же.
– На все нужно время, Уоррен. Уверена, когда Натану было столько же лет, сколько тебе, он знал не больше твоего. Если ты останешься и продолжишь учебу, то лет через четыреста-пятьсот станешь не менее великим пророком, чем Натан.
Уоррен долго молчал.
– Но там, за барьером, лежит целый мир, – сказал он наконец. – Я слышал, что в замке Волшебника в Эйдиндриле и в других местах есть старинные книги.
Ричард говорил, что их полно в Народном Дворце Д'Хары. Я жажду учиться, и в мире много такого, чего нельзя найти здесь.
Сестра Верна повела плечами, разминая затекшие мышцы.
– Ты знаешь, Уоррен, что мы живем под защитой заклинания. Если ты покинешь Дворец, то начнешь стареть, как другие. Посмотри, что случилось со мной за двадцать лет странствий. У нас с тобой всего год разницы в возрасте, но ты по-прежнему выглядишь так, будто тебе только-только настало время задумываться о женитьбе, а я – так, словно мне уже пришла пора нянчить внучат. Теперь, вернувшись, я снова живу по времени Дворца, но то, что потеряно, уже не вернешь.
Не глядя на нее, Уоррен проговорил:
– Мне кажется, ты видишь в зеркале больше морщин, чем есть на самом деле, сестра Верна.
Она не смогла удержаться от улыбки.
– А знаешь ли ты, что когда-то я была в тебя влюблена?
Уоррен на мгновение потерял дар речи.
– В меня? Ты шутишь! Когда?
– О, это было очень давно. Больше ста лет назад. Ты был весь погружен в учебу, был такой умный, и от твоих голубых глаз у меня замирало сердце.
– Сестра Верна!
Не сдержавшись. Верна рассмеялась, увидев, как Уоррен залился краской.
– Это было давно, Уоррен. Я была тогда молода, как и ты. Мимолетное увлечение. – Улыбка слетела с ее лица. – Теперь ты кажешься мне ребенком, а я сама себе представляюсь достаточно старой, чтобы быть твоей матерью. Двадцать лет за пределами Дворца состарили меня не только внешне. – Она помолчала. – Так что, если ты покинешь Дворец, у тебя будет лишь несколько коротких десятилетий, чтобы узнать то, что ты хочешь узнать. Потом ты состаришься и умрешь. А здесь у тебя с избытком времени, чтобы выучиться и, возможно, стать пророком. А книги... В конце концов, их всегда можно забрать и принести сюда. Ты единственный из оставшихся, у кого есть возможность превратиться в пророка. После смерти аббатисы и Натана ты, должно быть, знаешь о пророчествах больше, чем любой другой. Ты нужен нам, Уоррен.
Уоррен оглянулся на освещенный рассветным солнцем Дворец.
– Я подумаю, сестра.
– Только об этом я и прошу, Уоррен. Вздохнув, он повернулся к ней:
– И что теперь? Кого, как ты считаешь, изберут аббатисой?
В процессе поисков сведений о похоронном обряде выяснилось еще, что процедура избрания новой аббатисы – вещь весьма непростая. Уоррену было об этом известно. Никто лучше него не знал содержимое книг, хранящихся в подвалах Дворца.
Верна пожала плечами.
– Аббатиса должна обладать огромными знаниями и большим опытом. А это значит, что ей станет кто-то из старших сестер. Наиболее вероятная кандидатура – Леома Марсик. Еще – Филиппа или Дульчи. Ну и конечно, сестра Марена тоже войдет в список. Достойных сестер немало. Я с ходу могу назвать имен тридцать, хотя и сомневаюсь, что хотя бы у половины из них есть серьезные перспективы стать аббатисой.
Уоррен задумчиво потер нос.
– Наверное, ты права.
Сестра Верна нисколько не сомневалась, что закулисная борьба уже началась и по мере того как список возможных кандидатур будет сужаться, наиболее влиятельных сестер, еще не сделавших свой выбор, будут всячески обхаживать в расчете на их голоса. Избрание новой аббатисы – исторический момент, который определит жизнь Дворца на ближайшие несколько столетий. Похоже, схватка будет жестокой.
Сестра Верна вздохнула.
– Не скажу, что я люблю битвы, но выборы, судя по всему, будут жестокими. Победит самая сильная, но на это может уйти много времени. Нам придется жить без аббатисы несколько месяцев, а возможно, и целый год.
– А кого будешь поддерживать ты, сестра?
Верна коротко засмеялась.
– Я?! Ты опять видишь только мои морщины, Уоррен. Я постарела, но это совершенно не меняет того факта, что я по-прежнему одна из младших сестер. Мой голос ничего не будет значить.
– В таком случае я полагаю, тебе лучше добиться того, чтобы он приобрел значение. – Уоррен наклонился к ней ближе и понизил голос, хотя рядом не было ни одной живой души. – Те шесть сестер Тьмы, которым удалось сбежать, – ты о них не забыла?
Сестра Верна нахмурилась и внимательно поглядела в его голубые глаза.
– Какое это имеет отношение к выборам аббатисы?
Уоррен нервно скрутил балахон на животе в большой лиловый узел.
– А кто сказал, что их было только лишь шесть? Вдруг во Дворце осталась еще одна? Или целая дюжина? Или сотня? Сестра Верна, ты – единственная из всех сестер, о ком я могу с уверенностью сказать: это – сестра Света. И ты обязана позаботиться, чтобы аббатисой не стал кто-то из сестер Тьмы. Верна бросила быстрый взгляд на Дворец.
– Я же сказала, что являюсь всего лишь одной из младших сестер. Мое слово не стоит ни гроша, а остальные уверены, что сестры Тьмы сбежали все до единой.
Уоррен отвернулся, разглаживая смятый балахон, а когда вновь посмотрел на сестру Верну, во взгляде его читалось подозрение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33