Таня просто рассказывала мне о заседаниях штаба, кто что сказал, какие были позиции, и я начинал совершенно неожиданно видеть целостную объёмную картинку… При этом видел даже то, чего, возможно, не видел никто из этих молодых ребят. Своё личное мнение она, как правило, оставляла при себе. Это наше негласное правило Таня практически никогда не нарушала. Но если вдруг пыталась: "Папа, но я все-таки думаю… " — я старался разговор увести в сторону. Главным условием её работы было одно: она — мой помощник. И не пытается, пользуясь положением дочери, что-то мне навязать.
Постепенно я начал понимать, что стратегия, предложенная аналитической группой, — это моя стратегия, это нормальная тяжёлая предвыборная работа и только так и можно победить.
Кстати, после выборов все самое ценное, все лучшее, что было наработано во время предвыборной кампании, мы постарались включить в каждодневную жизнь президента. Отсюда пошли радиообращения президента к россиянам, отсюда постоянный анализ общественного мнения, измерение политической температуры общества. Именно из этого совершенно нового подхода к работе Администрации Президента в конце концов родилась наша победа на парламентских выборах 1999 года и на президентских выборах 2000-го.
Я поставил задачу сделать из Администрации Президента настоящий интеллектуальный штаб. Самые сильные аналитики в стране должны работать на президента, на власть, а значит, на будущее страны. Приглашать их на любые должности. Не хотят идти в чиновники — не страшно, пусть работают в качестве советников, просто участников постоянных совещаний. В любом качестве они должны быть востребованы.
Именно тогда, летом 96-го года, я поставил своему штабу, своей администрации главную задачу. Преемственность власти. Преемственность власти через выборы. Задача эта — историческая, не имеющая прецедентов ни в новейшей, ни в прошлой истории России. В 2000 году президентом России должен стать человек, который продолжит демократические реформы в стране, который не повернёт назад, к тоталитарной системе, который обеспечит движение России вперёд, в цивилизованное сообщество.
Так, без лицемерия и жёстко, была поставлена задача команде, которая пришла на работу в Кремль летом 1996-го. До выборов 2000-го оставалось четыре года.
Снова возвращаюсь в предвыборный год.
… Коржаков проглядел опасность. Он был уверен, что сумеет «съесть» Чубайса. На Таню просто не обратил внимания. А когда обратил, попытался выжить её из штаба. Пошли разговоры: а почему, мол, она ходит сюда как на работу? Ей что, зарплату платят?
Начальник службы безопасности запретил Тане появляться в Кремле в брюках. Чего он добивался? Наверное, надеялся, что она вспыхнет, обидится, побежит жаловаться. А я не выношу ничего подобного. Но Таня отреагировала с юмором, в брюках ходить продолжала. В другой раз Коржаков продержал её три часа в приёмной.
Наконец, атмосфера слухов: мол, Таня заняла неподобающее ей помещение в Кремле (все это оказалось враньём) — меня вывела все-таки из себя. Я позвонил Коржакову: хорошо, не пускайте её больше в Кремль. Александр Васильевич вызвал её, заговорил ласково: "Таня, я, как старый друг семьи, не пускать тебя в Кремль, конечно, не могу. Но ты учти — сплетни ведь будут продолжаться… "
Он хорошо знал наши семейные отношения, нашу, ельцинскую, натуру… Но на Таню это все не подействовало. Математический склад ума и твёрдый характер легко и просто подсказали ей выход из этой душной, нетерпимой обстановки давления и мелочных уколов. Не замечать этого. Цель — важнее.
Коржаков с Барсуковым и Сосковцом реагировали на работу аналитической группы, социологов, телевизионщиков, то есть своих «конкурентов», довольно своеобразно. Старались с ними не общаться совсем. Запирались и никого не хотели видеть. О чем говорили между собой — не знаю.
Между тем приближался первый тур выборов.
Практически каждая предвыборная поездка превращалась в повод для моей отцовской гордости. Таня работала как вол, могла спать по три часа, проявляла немыслимое упорство в достижении результата. Могла переписывать вместе со спичрайтерами тексты выступлений десятки раз, десятки раз прорабатывать сценарии встреч или концертов. Я никогда не забуду, как готовился текст одного из моих обращений, посвящённых 9 Мая. Таня подключила к работе практически всех знакомых журналистов, писателей. По иронии судьбы в основу окончательного текста был положен вариант, написанный чуть ли не самым жёстким оппонентом президента Ельцина — журналистом Александром Минкиным. Обращение получилось чрезвычайно человечным и трогательным.
Я постепенно увидел, какой Таня невероятно работоспособный человек.
И ещё — верный, преданный. И отцу, и своим друзьям.
Всю предвыборную команду я твёрдо настраивал на победу только в первом туре. Когда мне пытались приносить планы поездок, выступлений после 16 июня, связанных со вторым туром голосования, я все это возвращал без рассмотрения. «Если кто-то думает о втором туре, может отдыхать! Второго тура не будет», — повторял я. Кто-то, наверное, думал, что я не до конца понимаю, какова реальная ситуация. Ничего подобного! Мне важно было передать весь свой заряд энергии, весь свой настрой тем, кто работал в моем штабе. Надо выложиться полностью, до конца — тогда будет результат.
Первый тур. Итоги: я — на первом месте, Зюганов, с небольшим отрывом, — на втором, Лебедь — на третьем. Во второй тур выходят Ельцин и Зюганов.
Уже 17 июня, в семь утра, я собрал аналитическую группу в Кремле. Войдя в кабинет, увидел, что все напряжённо ждут, что я скажу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130