Рю в яркой жёлтой походной куртке-пуховике был похож на фотокорреспондента. Он, как и положено настоящему японцу, непрерывно фотографировал. Наконец премьер Японии убрал свою камеру, улыбнулся. Несмотря на дождь, холод, пронизывающий ветер, наша природа — прекрасные леса, гладь реки, чистейший воздух — произвела на Хасимото огромное впечатление.
Он улыбался, смеялся, шутил. Никто ещё не знал, какие казусы ждут нас на этой рыбалке.
Рыбная ловля, как нам сказали, «подготовлена» в нескольких километрах от самой резиденции. Сильный ветер пробирал до костей, температура плюс два градуса. На берегу стояла наспех сколоченная беседка, увешанная шкурами, чтобы там можно было укрыться от дождя и ветра. И ещё несколько палаток, откуда доносился запах ухи. Я подумал: если уху уже готовят, зачем же рыбу ловить?
Сама заводь представляла собой несколько искусственных бассейнов, огороженных камнями. Река здесь делает поворот, и течение не такое сильное, объясняют мне. Ладно, поглядим. Огромные длинные удилища уже приготовлены, лежат. Тоже мне не очень понравилось: а подойти самому, а забросить?
Хасимото подошёл, дёрнул и страшно обрадовался: у него на крючке уже висела рыбка. Так сказать, сюрприз гостю. В нашей комедии «Бриллиантовая рука» такая же ситуация.
Я смотрю на Рю удивлённо: что, уже поймал? А сам про себя улыбаюсь.
Но самое интересное было потом. Енисей — своенравная могучая река. Ему такая рыбалка не понравилась. Из-за ветра река раскачалась, разволновалась, мгновенно снесла все эти искусственные загородки. Рыба ушла. Я это сразу понял. Но продолжал ловить.
Лил дождь, хлестал ветер, а мы с Хасимото стояли у наших «бассейнов» и держали удочки. И я не знаю, что ему сказать, и он не знает. Так продолжалось около часа, пока мы совсем не окоченели.
Согреться можно было только водкой, что мне в тот момент было категорически нельзя. И отогрелся после этой рыбалки далеко не сразу. А вот Хасимото, прихлёбывая уху, опять улыбался. Шкуры, водка и жёлтая куртка надёжно защищали его от ветра.
Наиболее сложную часть переговоров мы провели тоже в экзотической обстановке — на катере.
И мне, и Хасимото ситуация была совершенно понятна. Без мирного договора наши страны существовать больше не могут. Он должен наконец появиться, как появилось Хельсинкское соглашение 1975 года, давшее зелёный свет разрядке напряжённости, как объединение Германии. Но для любого японца эта проблема увязана с вопросом о «северных территориях». Они впитали его, так сказать, с молоком матери. В этом вопросе японцы пойти на уступки не могут. Но и мы не можем пойти на уступки, поскольку территориальная целостность России — в основе Конституции. И я, как гарант, обязан стоять на страже Основного Закона страны. Также понятно, что ни парламент, ни общественное мнение никогда не согласятся на добровольный и односторонний пересмотр послевоенных границ.
Тупик.
Но не может, не должно быть тупиков в международной политике!
Заключить мирный договор с Японией для нас крайне важно. Ведь в перспективе это крупнейшие японские инвестиции в сибирскую промышленность, в энергетику, в железные дороги. По сути, начало экономического возрождения России уже не с запада, а с востока. А с другой стороны, Южные Курилы — это территория, на которой живут многие поколения россиян. Вот и решай такой геополитический ребус!
Проблема «северных территорий» обсуждалась давно. Японцы предлагали самые разные варианты: совместное владение, освоение, аренда на 99 лет и так далее. В основе всех этих предложений был один важный, но абсолютно неприемлемый для нас элемент: японцы считали, что это их острова. Я в какой-то момент переговоров подумал: а не разрубить ли этот гордиев узел одним ударом? Был один юридический вариант, при котором японцы могли пользоваться островами, не ущемляя нашей территориальной целостности.
Но от этого варианта, подумав, категорически отказался. Время секретных протоколов все-таки уже в прошлом. Ничего хорошего от возрождения этой практики не будет.
Однако и разъезжаться без результата ни мне, ни Хасимото не хотелось.
Мы пошли по другому пути.
Предложили Японии не увязывать проблему территорий с экономическим сотрудничеством. Японцы назвали этот подход «тремя новыми принципами»: доверие, взаимная выгода и долговременная перспектива.
Доверие началось прямо здесь, на берегу Енисея, где мы стали называть друг друга на ты: Рю и Борис. Наши личные отношения поднялись на «качественно новый уровень», как расшифровали журналисты. А мы и в самом деле стали лучше чувствовать и понимать друг друга. И мне, и Хасимото очень хотелось оставить своим странам в наследство хотя бы перспективу мирного договора.
На пресс-конференции мы рассказали о некоторых конкретных наших решениях — например, о совместном рыболовстве и банковских гарантиях японских инвестиций — и заявили, что приложим все усилия, чтобы мирный договор между Россией и Японией был заключён до 2000 года.
К сожалению, мы с Хасимото не успели выполнить своё обещание. Но начиная именно с Красноярска климат в наших отношениях с Японией заметно изменился к лучшему.
На прощание Рю сделал мне подарок — костюмчик для моего только что родившегося внука, Ваньки.
Я с огромным удовольствием привёз его в Москву.
В перечне моих официальных и рабочих визитов совершенно особое место занимает визит в Ватикан. Папа Иоанн Павел Второй — одна из последних легенд XX века, загадочная, великая личность. После революции, то есть в течение почти целого века, у нашей страны не было с Ватиканом дипломатических отношений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130