Ради здоровья приходилось отречься от всего, что он любил с детства: от скачек и состязаний в ловкости во время откочевок на джайляу, даже от страстно любимой охоты... Его помыслы полностью сосредоточились на лечении — он строго соблюдал режим, иногда через силу заставлял себя принимать снадобья, которые предлагал отец.
Уже к маю ему стало лучше. Болезнь начала отступать. Это придало сил Канышу, появилась надежда на возвращение в Томск.
Молодой человек понемногу, стараясь не перегружать ослабевший организм, начинает самостоятельно готовиться по всем институтским предметам. Благо товарищи, откликнувшиеся на его просьбу, прислали необходимые пособия.
А вскоре у Сатпаева появилась возможность на месте проконсультироваться у крупных специалистов по всем трудным вопросам: в первых числах июля в аул прибыли гости из Томска — Усов с супругой и двое его коллег.
«Интересным, удивительным человеком был Усов. Аллах свидетель — не знал он усталости во время поездок по степи, — вспоминает Нурлан Касенов лето 1922 года. — Не помню дня, когда бы он не отправлялся из аула. Все лазит по сопкам, да и товарищи его — забыл имена их — не отстают от профессора. Обычно выезжали до восхода солнца — их трое, Каныш и я в качестве сопровождающего. Женщины оставались в ауле, они проводили время за чтением книг, без конца собирали цветы на лугах. А мы до наступления жары бродим в горах. Мне-то что — я верхом да их лошадей сторожу. А ученые мои с лопатами и молотками все время на своих двоих... Ни одной горы не осталось в окрестностях, которую они не обследовали бы в то лето».
Наконец настала пора уезжать. Каныш тоже стал собираться в путь. Здоровье его поправилось, на щеках появился румянец. Но отец думает иначе. Не однажды он видел эти обманчивые признаки выздоровления. Ему уже почти восемьдесят, и он не хочет на старости лет потерять сына. Имантай слышать не желает об отъезде. Не сумев уговорить Каныша, он со слезами на глазах обращается к Михаилу Антоновичу с просьбой подействовать на него. Усов соглашается и не без труда убеждает Каныша остаться в родном ауле еще на год.
Договорились, что это будет не просто период отдыха и лечения, а время напряженной самоподготовки. К осени Михаил Антонович подберет необходимую литературу и задания и вышлет все это в Баянаул. Если Каныш сумеет достаточно хорошо подготовиться, профессор выхлопочет для него допуск к экзаменам за второй курс. А по практическим занятиям отчитается как-нибудь позже. Таким образом, он даже не отстанет от своего курса, нужно лишь основательно и систематически работать весь год и, самое главное, окончательно укрепить здоровье...
Гости уехали. Аул еще оставался на джайляу, но Каныш даже не выезжал на охоту, а сидел в своей юрте-отау, обложившись учебниками и книгами по геологии. Но он не мог остаться безучастным к тем переменам в жизни степи, что происходили на его глазах. В аул приходили газеты, журналы, долетали вести из центров губернии и уезда. И конечно, вчерашнему члену ревкома быстро стало известно о начинании казахских интеллигентов, призывавших земляков отказаться от постоянных кочевок, перейти к оседлому образу жизни. Пора было строить настоящие поселки и заниматься наряду с животноводством и земледелием. Романтически настроенного Каныша увлек этот призыв. Он стал уговаривать отца поддержать новое начинание. И в конце концов Имантай согласился. Будучи человеком мудрым и просвещенным, он понимал необходимость перемен. Новый образ жизни откроет путь к грамоте для народа, объединение нескольких мелких хозяйств в одно сделает возможным строительство школ.
В ту же осень оба аула Сатпая, впервые изменив вековой традиции, не возвратились на старую зимовку в Аккелинских горах. На берегу речки Шабакай, в долине, очень удобной для сеяния хлеба и богатой травами, выросли новые глинобитные домики.
Каныш провел здесь зиму, ежедневно усиленно занимаясь по всем предметам учебной программы. Пришла наконец и долгожданная весна. В начале мая 1923 года он отправляется в путь, сопровождаемый несколькими джигитами своего аула. Расставшись с ними в Семипалатинске, Каныш садится в поезд. «Вернувшись через полтора года в Томск, он блестяще сдал задолженности по всем предметам за два курса, — напишет потом в своих воспоминаниях Таисия Алексеевна. — Осмотревший его профессор Курлов оценил этот случай в своей медицинской практике как какое-то чудо, когда организму удалось побороть столь жестокую и острую форму туберкулеза».
Итак, в третий раз был побежден тяжелый недуг. Побежден в ту пору, когда медицина еще не располагала эффективными средствами лечения. Еще удивительнее, что после этого случая Каныш Имантаевич никогда больше не болел туберкулезом. Даже в самые тяжелые времена, когда он месяцами в жару и холод работал с разведочными партиями, его организм выдержал все испытания.
К моменту возвращения Сатпаева в Томск жизнь в городе стала постепенно налаживаться. Работала студенческая столовая, полегче стало и с общежитием.
На этот раз Каныш снял квартиру неподалеку от Усовых на улице Белинского. И сразу же всецело отдался занятиям. Месяца через полтора после приезда он успешно сдает все экзамены. Однако Сатпаев еще ни разу не был на практике; и на этот раз деканат горного факультета пошел ему навстречу, разрешив одновременно пройти практику за два курса — для этого необходимо было поработать остаток полевого сезона с опытным руководителем в одной из геологических партий.
— Я рекомендовал бы тебе Русакова, — сказал профессор Усов, когда Каныш пришел к нему за советом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115