-- Она вроде как дама Бландамура, точно?
Тогда если я с ним сражусь и побью, она будет моя.
-- Нет-нет, Гарольд, убедительно прошу вас больше не затевать никаких
сражений. Наше превосходство над подобными людьми должно в первую очередь
базироваться... гм... на интеллектуальных положениях.
-- Ладно. Хотя, знаете, это чертовски забавно, как они передают женщин
по кругу, будто бутыль с виски. А женщины, видно, ничуть не против.
-- Обычай! -- отозвался Чалмерс. -- И больше того -- глубоко
укоренившаяся психология. Здешние нормы заметно отличаются от тех, к каким
мы привыкли, но они достаточно просты и прямолинейны. Наверняка
предполагается, чтобы дама сохраняла верность своему рыцарю, пока она его не
поменяет.
-- И все же, -- стоял на своем Ши, -- будь у меня дама, я вряд ли
пожелал бы выставлять ее на этот конкурс красоты, если б знал, что она может
перейти к победителю турнира.
-- Опять-таки обычай. Лишать надежды других рыцарей из опасений
расстаться с миловидной дамой считается... э-э... неспортивным поведением.
Обмениваясь поклонами со знакомыми, они вступили в нечто вроде тронного
зала, у одной из стен которого был возведен высокий помост. На краю помоста
в удобном кресле развалился медведеподобный Сатиран. Шестеро музыкантов,
вооруженных трубами, рожками и чем-то вроде гавайских гитар с чрезвычайно
длинными грифами, производили некую комбинацию звуков, которая не походила
ни на какую когда-либо слышанную Ши с Чалмерсом музыку. Однако собравшиеся
рыцари с дамами, очевидно, находили эти музыкальные опыты восхитительными.
На лицах присутствующих ясно читался неподдельный экстаз. Наконец кваканье и
трезвон умолкли.
Сатиран поднялся, помахивая уже известным поясом.
-- Чего там долго рассусоливать, ребята, -- громогласно объявил он, --
вы и так знаете, что теперь у нас начинается турнир любви, красоты и
нарядов. Вот этот пояс перейдет той даме, которая победит. Вообще-то
Флоримель его нашивала, да потом потеряла, да и сама она неизвестно где, так
что, как говорится, чья потеря -- моя находка. Он примолк и огляделся.
-- Короче, хочу сказать, что и даме, и рыцарю ее такая штуковина в
хозяйстве пригодится. Не говоря уже о том, что тут драгоценностей до беса,
на нем лежит двойное заклятье. Что касается дам, то стоит его надеть, как
становишься вдесятеро красивей и прелестней, чем раньше, да еще и неуязвимой
для того, кому вздумается распустить лапы. Но должен сразу предупредить, что
на талии дамы, которая не блюла себя должным образом, он попросту не
держится. Рыцарей это тоже касаемо! Как видишь, что с дамочки поясочек
валится, так сразу за ухо ее -- с кем гуляла?
Это вступление он завершил оглушительным хохотом. Подхватили его лишь
немногие. Остальные недовольно зароптали, возмущаясь неотесанностью
ведущего).
Сатиран замахал руками, призывая к порядку, и продолжил:
-- Что же касаемо того, кто победил, то почтенные судьи лишь сократили
число претенденток до четырех, но уверяют, что среди этих четырех ну никак
не могут выбрать лучшую. Так что они просят вас, господа и дамы, самих
сделать выбор.
Сатиран обернулся к противоположной стороне помоста, где сидели четыре
укутанные вуалями женщины, и объявил:
-- Дуэсса! Дама сэра Париделла!
***
Одна из девушек поднялась и подошла к краю помоста. Сатиран сдернул с
нее вуаль. Волосы у нее оказались почти такими же алыми, как и густо
намазанные помадой губы. Брови косо сбегали к переносице. С прямо-таки
королевским презрительным высокомерием обвела она взглядом собравшихся.
Зрители вполголоса обменивались впечатлениями. Сатиран отступил на шаг и
назвал следующую участницу:
-- Камбина! Дама и супруга сэра Кэмбелла! Та неторопливо выступила
вперед -- светловолосая, почти такая же высокая, как и сам Кэмбелл, красивая
зрелой, античной красотой, впечатление от которой, однако, несколько блекло
на фоне вызывающего блеска огневолосой соперницы.
-- По мне так малость толстовата, -- шепнул Ши Чалмерсу.
В этот самый момент лязгнула брошенная на пол железная перчатка и
прогремел голос Кэмбелла:
-- Мой вызов тому, кто попытается отобрать ее у меня!
Никакой реакции не последовало. Сатиран и глазом не моргнул. С воплем
"Леди Аморета!" он сорвал очередную вуаль. Названная отважно выступила
вперед, поворачивая головку, дабы получше продемонстрировать свой
безупречный профиль, но когда Сатиран объявил: "Дама и супруга сэра
Скадамура!" -- тонкие ноздри ее дрогнули, и тут же, оставив любые попытки
взять себя в руки, бедняжка разразилась потоком слез по отсутствующему
Скадамуру. На лице леди Дуэссы отразилось гневное презрение. Камбина
попыталась успокоить Аморету, но всхлипывания становились все громче,
перемежаясь с восклицаниями вроде: "... как подумаю о том, что ради него
вынесла..."
Сатиран беспомощно развел руками и отступил к четвертой участнице. Ши
увидал, как один из судей принялся ему что-то нашептывать. "Чего?!" --
театральным шепотом недоверчиво откликнулся лесной рыцарь. Снова пожав
плечами, он повернулся к зрителям.
-- Дама сэра Бландамура, леди Флоримель! -- объявил он, сбрасывая вуаль
с той самой женщины, с которой совсем недавно общался Чалмерс.
Ши услышал, как у того перехватило дыхание. Девушка с широко раскрытыми
глазами, которая медлительной походкой лунатика приблизилась к краю помоста,
оказалась самой потрясающей красавицей, которую Ши когда-либо видел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158