Вроде мужик выдержанный, а материшься, как на плацу.– Ай, Гриша, – вздохнул Рублев, – курить бросил, вот и мучусь.– Так не мучься, Борис Иванович, закури.– Не могу.– Почему не можешь? Силу воли испытываешь, что ли? Так она у тебя и так железная, все знают.– Да нет, Гриша, все-то знают, а я сам себе доказать должен.– Вот что, Борис Иванович, я бы с тобой подольше поговорил, да времени нет, партнеры ждут.– Вот видишь, Гриша, как для партнеров, так у тебя времени хоть отбавляй, а на однополчанина, так сказать, для боевого командира, и пяти минут нет.– Пять минут есть как раз.– Тогда рассказывай, как там у вас в Сибири. Только не говори, что холодно, это я и без тебя знаю.– У нас хорошо, приезжай, поохотимся.– Я с тобой, Гриша, уже наохотился. Как приеду к тебе, так вечно в какую-нибудь историю втюкаемся.– Нет, сейчас без историй. Возьми Андрюху, и Приезжайте, я вас встречу, как всегда.– Знаю я, как всегда у тебя получается…– А звоню я вот чего, Борис Иванович. Звонил Андрюхе, его не застал ни на работе, ни в тире, ни дома, – нигде его нет.– По бабам, наверное, пошел, – улыбнулся Комбат. – Он же холостой пока.– Может, и так, а может, и еще где пробавляется.Встреть поезд.– Какой поезд, Гриша?– Из Сибири, какой еще. В шестом вагоне у проводницы для тебя и Андрюхи посылка.– Большая? – спросил Комбат.– Надеюсь, ты одной рукой поднимешь, мужик-то ты здоровый.– Опять дары леса?– Ага, – засмеялся в трубку Бурлаков. – Мяса кусочек…– Знаю я твой кусочек, пуда на два?– Ну не на два, а на пуд. Орешки кедровые, рыба сухая, мед, грибы.– Гриша, ты с ума сошел, я же это все не съем!– Поделись с ребятами, – настоятельно сказал Бурлаков, – у меня этого добра хватает.– Да ладно тебе – хватает! Сам бы лучше приехал, хоть с пустыми руками.– Кстати, Борис Иванович, там, в валенках, найдешь бутылку, настоянную на травах, по старинным сибирским рецептам.– Да что б ты сдох, валенки в Москве даже последний бомж не наденет, – расхохотался в трубку Комбат, – я и пить бросил!– Вот уж в это я не верю. Во все что угодно могу поверить, а в это – никогда, хоть ты меня распни!– Приеду – распну.– Ты бы не обещал, а взял да приехал. Если денег нет – пришлю.– Есть у меня деньги, Гриша.– А чем занимаешься, Борис Иванович?– Ничем, собственно говоря. Оттого и тоскливо.– А Андрюха чем занимается? Наши-то у тебя появляются?– Появляются иногда. Андрюха, как и раньше, – тир, бабы, дела какие-то. В общем, его не поймешь.– Ты небось, Комбат, только что с пробежки?– Ага, с пробежки. А как ты угадал?– На часы посмотрел и угадал, это несложно.Борис Иванович услышал голоса и понял, что его друга Бурлакова кто-то настоятельно требует к другому телефонному аппарату.– Ну так что, все?– Все, вагон запомни – шестой.– Шестой или седьмой?– Шестой, шестой, там девушка такая симпатичная, проводница, блондинка длинноногая с большой грудью. Я сказал, что встретят посылку двое очень хороших мужчин.– Ладно тебе, Гриша, успехов. Звони.– Сам позвонишь, Борис Иванович, как разберешься.– В смысле, когда съем? Так это будет не скоро.– Как получишь, позвони, я к вечеру буду на месте.– Хорошо, Гриша, спасибо.– Ну давай, Комбат, до встречи.В трубке послышались гудки. Рублев стоял, держа трубку в руках, и расслабленно улыбался – так, словно был ужасным сластеной и ему перепала большая ложка меда. Даже курить не хотелось: приятно, когда про тебя не забывают.Рублев потер руку об руку, затем несколько раз звонко хлопнул в ладоши.«А где же Подберезский, черт бы его подрал?» – и принялся названивать Андрею. Но ни один из трех известных ему телефонов не ответил.– Непонятно, – сказал Рублев, – ну да ладно.Он взглянул на часы. До прихода поезда оставалось полтора часа.«Машина вроде бы заправлена, – задумался Комбат. – Да-да, я вчера ее заправил, ездил немного, так что горючего мне хватит.»Одевался Рублев быстро, это было армейской привычкой. Он всегда требовал от своих подчиненных уметь быстро собираться, но и сам умел. Так что через две минуты Рублев был готов.А дворничиха на улице все еще продолжала шуршать метлой. В квартире пахло терпким дымом свежесгоревшей листвы, мужчина улыбался, расхаживая по комнате. Настроение у него было уже приподнятым, словно не посылка прибыла из далекой Сибири, а приехал сам давний надежный друг Григорий Бурлаков.«Молодец, Гриша, – подумал Борис Иванович. – Золотые у меня ребята, никогда не подведут. Вот уж молодцы! Где этот Андрюха?»В памяти всплывали лица его подчиненных, сослуживцев, многие из которых не вернулись домой. Но те, которые вернулись, были комбату десантно-штурмового батальона дороги, ведь каждый из них доказал себе и другим, что он настоящий мужчина.Рублев остановился перед большой фотографией над диваном. На снимке было человек пятьдесят, все в камуфляже, все с оружием.«Вот он, Гриша, – Рублев смотрел на молодого широкоплечего парня, который на полголовы возвышался над другими. – Эх, сибиряк, сибиряк, лучше бы ты сам приехал. Я бы даже позволил себе выпить, а вот курить бы не курия. И вы бы мне все завидовали. Опять бы все собрались, повод как-никак… Ну да ладно».В приподнятом настроении Борис Рублев добирался до вокзала. Утренняя суета, нервное движение на улицах абсолютно его не злили и не раздражали. Он уступал дорогу всем, кто спешил, прижимался к тротуару, вежливо пропуская пешеходов, – в общем, на дороге вел себя Борис Иванович Рублев образцово. На вокзале долго искал место, где припарковаться, наконец воткнул свою машину в центре площадки, закрыл дверцу и направился на вокзал.Борису Рублеву нравились вокзалы, порты, аэропорты.Он любил смотреть, как уплывают корабли, как, стуча колесами, гудя и фыркая, отъезжают поезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16