– Договорились. Я никому никогда не желал зла и всегда считал, что профсоюзное движение призвано защищать рабочего человека.
– Мы тоже так думаем. Но в данном случае…
– На работу выходим завтра.
– На работу выходим сегодня.
– Но мои люди устали.
– Мы-то не настаиваем, командовать будут другие, вот увидите. Позвоните нам по этому номеру, когда соберете бригаду. И не забудьте, что двоих придется на время отстранить от работы.
Агенты оказались правы. В одиннадцатом часу утра в дверь Маккуэйда позвонил сам вице-президент Международного профсоюза связистов.
– Какого дьявола?! Что вы себе позволяете?
– Мои люди с ног валятся от усталости.
– Значит вы набрали слабаков! Ничего, войдут в форму.
– Они потеряли форму на этой работе.
– Вот что, если желаете себе добра, быстро собирайте всех!
И Джимми Маккуэйду пришлось подчиниться, поскольку он прекрасно понимал, что имел в виду вице-президент. На этот раз в бригаде появились двое новичков, которые почти и не работали, а весь день прошатались по стройплощадке. В ящике для инструментов у этих новичков была спрятана кинокамера с телеобъективом. Несмотря на то, что в бригаде фактически не хватало двоих, работа продвигалась нормально. В двенадцать часов Джимми Маккуэйд разделил бригаду на две смены. Первая была отпущена на восемь часов домой, а вторая продолжила работу. Два новичка, полдня бродивших по стройке и заводивших разговоры с каждым встречным, попали в первую смену.
Последний раз Маккуэйд видел их входящими в лифт.
Восемь часов спустя, когда Джимми собирался закончить работу и отправиться домой, к нему подошел менеджер.
– Пойдемте со мной.
Они вошли в лифт, которым рабочим пользоваться не разрешалось. Менеджер поочередно нажал несколько кнопок, и Джимми подумал, что на других этажах в лифт сядет еще кто-то. Но кабина, не останавливаясь, пошла вниз и спустилась этажа на три ниже подвального уровня. Маккуэйду отчего-то вдруг стало не по себе.
– Послушайте, мы свое дело сделаем, не беспокойтесь.
– Хорошо, Маккуэйд, я в этом не сомневаюсь.
– Я ведь хороший работник и лучший бригадир во всей телефонной компании.
– Это нам известно. Поэтому вас и выбрали.
У Маккуэйда слегка отлегло от сердца, он улыбнулся. Лифт наконец остановился, и они очутились в громадном зале, одну из стен которого целиком занимала рельефная карта США высотой в два этажа. Скалистые горы выдавались на ней, словно хребет аллигатора.
– Ух ты! – вырвалось у Джимми.
– Недурно, а?
– Да, – ответил Джимми. – Вот только…
– Что?
Джимми ткнул пальцем в нижнюю часть грандиозной карты, где сияла надпись, составленная из латунных букв, каждая – высотой с письменный стол.
– Что это за Международная транспортная ассоциация?
– Это профсоюз.
– Я о таком не слышал.
– Он начнет действовать после семнадцатого апреля. Это будет самый большой профсоюз в мире.
– Интересно будет взглянуть.
– Это тебе вряд ли удастся, Маккуэйд. Дело в том, что через десять минут от тебя останется лужица.
Министр труда и директор ФБР закончили докладывать президенту. В Овальном кабинете Белого дома они были втроем.
Министр труда – полный лысеющий человек, с виду похожий на профессора – первым нарушил молчание.
– По-моему, в США в принципе невозможно существование профсоюза, объединяющего все виды транспорта.
Директор ФБР молчал. Он только пошуршал лежащими перед ним бумагами и придвинулся ближе к столу.
Министр труда продолжал:
– Я придерживаюсь такого мнения потому, что водители, пилоты, грузчики в портах и железнодорожники имеют мало общих интересов. Другими словами, они работают на разных хозяев. Больше того, руководители каждого из этих профсоюзов жизненно заинтересованы в своих сферах влияния. Не могу себе представить, что они добровольно лишат себя свободы действий. И оплата труда их работников весьма различна. Пилоты, например, получают в среднем в три раза больше остальных. Члены профсоюзов на это не пойдут. Мне хорошо знакомы, в частности, водители грузовиков. Они весьма независимы, и даже вышли из состава Американской федерации профсоюзов.
– Разве их оттуда не выкинули? – спросил директор ФБР.
Президент поднял ладонь.
– Пусть министр закончит.
– Формально – их исключили из федерации, а по сути дела – они сами вышли из нее. Под угрозой исключения им пытались навязать условия. Последовал отказ, и остальное было формальностью. Это очень независимая порода. Никому не удастся заставить Международное братство водителей войти в состав другого профсоюза. Никому и никогда.
Президент опустил глаза, а затем посмотрел на министра. В комнате было прохладно: термостат поддерживал температуру по вкусу хозяина. Термостат перенастраивали раз в четыре года. Иногда – в восемь лет.
– А что вы скажете, если за всем этим стоят именно водители? – спросил президент.
– Не может быть. Я лично знаком с президентом профсоюза водителей. Никто, даже мы с вами, не заставит его заключить соглашение, которое ограничит его свободу действий.
– А если его не переизберут на предстоящем съезде?
– Переизберут, не сомневайтесь. Он сейчас на коне.
– Если он, как вы выражаетесь, на коне, то как же получилось, что место проведения съезда неожиданно перенесли в Чикаго? Апрель в Чикаго – не самое удачное время.
– Такое случается, ничего особенного, – ответил министр труда.
– Нам доподлинно известно, что ваш знакомый – президент профсоюза водителей – выбрал Майами. Но своего не добился. Говорили о Лас-Вегасе, но на встрече руководства в конце концов остановились на Чикаго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54