Дело было поставлено надежно Ч каждого м
инистра должно было со временем убить как врага народа.
Ничего не попишешь Ч лес рубят, как говорится, щепки летят. Наверное, нарк
омы ошибочно предполагали, что на этой внушительной лесосеке они и есть
героические лесорубы, а полет щепок, за которыми уже и самого леса стало н
е видно, и есть воплощение общественного порядка, которого почему-то наш
е трудное несговорчивое население по-прежнему не хотело придерживатьс
я. Песню даже придумали популярную: «Э-ге-гей, привычны руки к топорам!…»

Смешно Ч гранитная плита на паркете, золотые письмена на ней, последнее
упоминание о старательных министрах Ч железных дровосеках. Какое пафо
сное надгробие, какой величавый памятник людям, у которых нет могилы, нет
праха, чьи имена прокляты.
Ягода (Ягуда) Генрих Григорьевич.
Ежов Николай Иванович.
Берия Лаврентий Павлович.
Его партии пришлось одернуть, строго покритиковать и, мягко намекнув на
некоторые заблуждения, тоже Ч извините! Ч расстрелять. После Берии мин
истров больше не казнили. Конечно, в тюрьму Ч при некоторых нарушениях
Ч это запросто!
Или если решил сам на себя руки наложить, с перепугу там или от угрызений с
овести Ч пожалуйста! Вольному Ч воля, спасенному Ч не скажу чего…
Короче, у меня, веселого, жизнерадостного лейтенантика-идиотика, приним
ал присягу уже великий министр Ч Николай Анисимович Щелоков. Он просиде
л на своем месте шестнадцать с половиной лет Ч почти столько же, сколько
потом довелось всем вместе его одиннадцати преемникам и местоблюстите
лям.
Всю эту недобрую дюжину дюжих крутых мужиков я видел в разных обстоятель
ствах и ситуациях, я слышал и слушался их, я выполнял их государственные п
риказы и личные указания, они поощряли меня или давали строгий укорот, он
и вершили мою судьбу, указывая мне, где и каким образом я должен укреплять
правопорядок в стране. И за ее пределами.
И я укреплял.
Наверное, у меня мания величия, но я утверждаю, что двенадцать министерск
их карьер вместились в мою куцую и неубедительную служебную биографию. Н
о главная глупость сиюмоментного моего стояния перед мемориальной сте
лой в том, что последней строчкой в том златорубленом списке должно было
сиять мое имя! Совсем недавно мне это твердо обещал мой друг Ч всемогущи
й магнат Серебровский. Это было два министра назад. Он так и сказал Ч след
ующим будешь ты!
Правда, он не поинтересовался тогда спросить, что я думаю по поводу таког
о роскошного предложения. И правильно сделал Ч кто же это в здравом уме и
твердой памяти не захочет порулить общественным порядком на одной шест
ой суши?
Но не получилось. Как говорится, факир был пьян Ч и фокус не удался.
Кризис, дефолт, падшие, как девушки, правительства. Бегство капитала, кото
рый бежал быстрее лани, быстрее, чем заяц от российского двуглавого орла.
Все смешалось в доме Обломовых Ч кони, люди, реформаторы и коммуняки. Кра
х, обвал, завал, полный отпад.
В сухом остатке: Серебровский Ч в каких-то заоблачных, плохо просматрив
аемых финансовых эмпиреях, я Ч в мемориальном предбаннике, а в кабинете
министра Ч абсолютно другой, не я, малознакомый и строгий мужчина. Не зна
ющий, к счастью, что в его кресле сейчас должен был бы сидеть я. Он бы мне тог
да показал кузькину мать!
А Коновалов, демонстрирующий министру высший уровень почтительности
Ч он шаркает обеими ножками сразу, Ч слава те, Господи, тоже не знает, что
мог бы сейчас быть моим помощником. А то бы не говорил мне товарищески-гру
бовато, приятельски-хамски:
Ч Ну, давай шагай… Можно…

***

«…Я, Ордынцев Сергей Петрович, 1962 г. рождения, подполковник милиции, общий с
таж службы 21 год 4 месяца 12 дней, откомандированный на должность старшего о
фицера Управления криминальной разведки Международной организации уг
оловной полиции (Интерпол), прошу уволить меня из органов внутренних дел
…»
Министр неодобрительно хмыкнул и спросил недоверчиво:
Ч Каким же это макаром ты себе такой стаж накачал? Тебя что, в милицию сын
ом полка взяли?
Ч Пасынком, Ч смирно ответил я. Ч А стаж мне кадровики накачали Ч за уч
астие в боевых действиях в Афганистане. Про нас, ментов-афганцев, был спец
иальный приказ вашего предшественника министра Бакатина… Давно это бы
ло…
Ч Угу, Ч покивал он значительно державно-государственной головушкой.
Ч Помню, помню… Но дать тебе, Ордынцев, пенсию по боевой травме не могу Ч
у тебя инвалидности нет… Не обессудь…
Тут и я вздохнул тяжело, а молвил мягко:
Ч Ну, не можешь Ч не надо… Я понимаю, тебе порядок нарушать нельзя… Раз н
е полагается, значит, обойдусь как-нибудь… Ты это не бери в голову…
Он от удивления глаза выпучил Ч с того дня, как он впервые перешагнул пор
ог этого кабинета, никто не сказал ему панибратского «ты». Великая приви
легия сановника говорить всем «ты», твердо зная, что "я" Ч это «мы», что мен
я Ч много, что "я" Ч держава, власть, сила, и обращаться ко мне надлежит тол
ько на вы, и любая попытка «тыканья» есть не просто нарушение субординац
ии, а оскорбление национального достоинства и покушение на государстве
нный престиж.
Покачал он головой и сказал удивленно:
Ч А мне звонили о тебе достойные люди… Сказали, что ты неплохой парень… Т
олковый…
Ч Люди Ч злы! Обманули… Ч вздохнул я.
Ч Ладно! Ч махнул он рукой. Ч Последний вопрос Ч Что ты можешь сказать
об обстоятельствах убийства жены Александра Игнатьевича Серебровског
о?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24