– Да ну, к черту. Пускай живет. Хорошо б он их не знал. Вдруг они только в этот день познакомились!
– Возможно. Но не очень на это рассчитывай. Так, свидетель у них наверняка есть: кто-то вызвал ментовку, значит, видел, что вас было четверо. Теперь слушай и запоминай.
Завтра или, может, сегодня тебя снова будут допрашивать. Скорее всего, девочка.
Допрашивать как подозреваемого. Опера этим не занимаются. Пока тебя допросили как свидетеля. Так полагается. Сейчас у тебя якобы появятся новые права. Это туфта бумажная. Ничего у тебя не появится. Поменьше придавай значения этому словоблудию.
Допрашивать тебя будут прямо здесь, тут, в ИВС, есть специальная комната. На допросе ты пойдешь в отказ.
– Не понимаю. Зачем?
– Слушай, Игорек, и не перебивай. Ты простился со своей Анютой и почапал к себе домой. В ее дворе ты увидел трех дерущихся парней. Само собой разумеется, ты, как благородный человек, попытался их растащить. А точнее, ты просто заступился, так как двое на одного – это не по понятиям. Когда ты оттащил одного из парней, второй выхватил «перо» и ударил длинного. Сначала в ногу, потом в живот. Тут кто-то закричал из окна. Так тебе показалось. Парень бросил нож в мусор и побежал. Тот, которого держал ты, вывернулся и ударил тебя ногой в лицо. Ты, естественно, упал. После этого он тоже убежал. Ты поднялся, начал помогать длинному, и в этот момент вас застала милиция. Усекаешь?
– Подождите, но я же уже дал показания, как все было. Их же из дела не вырвать.
– Пустяки. Тебя в отделении били?
– Нет.
– Хорошо. Тебя пугали? Тебе угрожали?
– Да вроде тоже нет. Этот Хоменко сказал, чтобы я не играл с огнем и рассказывал все, как есть. А то будут неприятности.
– Во! А говоришь, не угрожали! По-твоему, это застольный анекдот? Это самая что ни на есть угроза. Ты так жутко испугался, что просто вынужден был оговорить себя от греха подальше. Что, собственно, и сделал. Поэтому попросишь У девочки листок бумаги и напишешь жалобу на имя районного прокурора. Так, мол, и так, застращали опера в усмерть, пришлось себя оговорить. Побольше жалости.
– Да, но этот Витек, он же будет говорить другое.
– Конечно, будет. Но ты обыгрывай ситуацию. Те двое – его знакомые, и он не хочет их подставлять. Может, хочет с них «бабки» снять, потом. Поэтому сейчас грузит все на тебя. Самое главное, когда девочка будет тебя пытать, постарайся узнать, что говорит длинный. Это трудно, но можно. По принципу: «А вы пойдите, спросите у него!». Девочка молодая, проколется. Если длинный не двинул коня, его уже допросили.
– А свидетель?
– Тут придется рисковать, ничего не попишешь. Только вряд ли он из окна разглядел, кто был с ножом. Ты же сказал, что там темно было.
– Если не считать фонаря.
– Все равно вряд ли. По крайней мере, в лицо тебя точно не разглядели. Дрались вы не больше минуты. Вот, собственно, и все. Девочка проглотит, ей меньше хлопот. Ты в отказе, дело зависает «глухарем», не надо возиться с тобой, со свидетелями, с бумагами.
Это операм «палки» нужны, следакам это наследство по фигу. Главное чтобы тебя сейчас выпустили, не предъявив обвинения. Читай внимательно все, что будешь подписывать. Я уверен, что при такой версии ты соскочишь. Будешь лепетать про необходимую оборону – сядешь надолго.
– Мне надо подумать.
– Думай. Время есть. И учти, это твой единственный шанс. Единственный…
Сержант увел Игоря вечером того же дня, а через час вернул в камеру. Павел Николаевич лежал на койке, не снимая ботинок.
– Как дела, Игорек?
Игорь сел на свою койку и уставился в пол.
– Не знаю. По-моему, она не поверила.
– Это ее проблемы. Ты сам ничего не напутал?
– Кажется, нет.
– Что длинный говорит, узнал?
– Да. Она сама прочитала мне протокол.
– Ха-ха, неужели?
– Да, когда я начал ссылаться на него.
– Прекрасно, Игорек. Что мы имеем?
– Он не знает тех двоих. Они познакомились в тот день случайно, в каком-то пивняке.
Потом якобы пошли в гости к длинному. По пути встретили меня, я был пьяный.
– Так-так…
– Разумеется, зацепился первым, просто так, без причины. Потом вытащил нож и ударил длинного. В ногу и в живот. Те двое убежали. Я вернулся, чтобы добить, но он начал отбиваться, и в это время появилась милиция.
– Отлично! Вы один на один. Про ту парочку забываем. Жалобу накатал?
– Да.
– Как девочка отреагировала?
– По-моему, никак. Послушала, записала. Сказала, чтобы я не спешил и подумал.
– Это так, для тумана. Обвинение предъявила?
– Значит, не будет постановления на арест Завтра вечером тебя выпустят.
– Вы уверены?
– Ну, если ты не сморозишь какую-нибудь глупость.
– Странно. Неужели можно отговориться от чего угодно?
– Нет. Тебе повезло. Ты не успел завязнуть слишком глубоко. И заметь, ведь ты же действительно не виновен.
– Да. Тем более странно. Соврав, я получаю свободу, которая полагается мне и так.
– В философии это называется законом отрицания отрицания. Однако, Игорек, не расслабляйся. Как только длинноногий выйдет из больнички , вам устроят очную ставочку. Не дрейфь, вали все на тех двоих, прямо ему в глаза. После этого можешь спокойно жить дальше, даже не вспоминая, что когда-то посетил это госучреждение. – Павел Николаевич показал пальцем на стену.
Игорь помолчал немного, затем поднял глаза на собеседника:
– Простите, Павел Николаевич, может, я спрошу глупость… Я должен буду вам что-нибудь?
Судимый тихонько рассмеялся:
– Ты пока здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9