— По крайней мере, так бы им хотелось думать, — усмехаясь добавила жена. Мне кажется, я никогда не любил ее так, как в ту минуту. Она знала, что меня что-то тревожит, но, заметив, что я не хочу пока об этом говорить, стала с готовностью отвечать на мои расспросы и развлекала меня подобным образом с неподражаемым изяществом, пока я наконец не собрался с духом, чтобы встретиться с невзгодами лицом к лицу. Она была замечательной женщиной, и разлука с ней мучает меня по сей день.Когда мы приехали, нас уже ждал ужин, за который мы принялись, поддерживая все тот же легкий разговор и стараясь развлечь друг друга разными забавными происшествиями, случившимися за время разлуки. К концу ужина, однако, жена почувствовала легкую перемену в моем настроении и опередила меня. — Послушай, Джон, будет тебе ходить вокруг да около. Не думаю, что тебя и в самом деле занимают эти ужасные детки. Проводи меня в гостиную, — продолжала она, встав и протянув мне руку, которую я тут же принял. — Надо разжечь камин. Потом мы устроимся поудобнее, ты выпьешь бренди с содовой, если захочешь, и закуришь трубку. Вот тогда ты и расскажешь мне, что же случилось.Я последовал совету жены безропотно, как малый ребенок, хотя и не стал добавлять в бренди содовую. В свое время, когда мы только-только познакомились, на мою жену произвел неизгладимое впечатление портрет генерала Гордона. Рассказывают, что он любил бренди с содовой больше других напитков. Как моя жена узнала о таком пустяке, для меня навсегда осталось тайной (вполне возможно, что в кругу военных, к которому принадлежали ее предки, это было общеизвестно). Жена же, памятуя о том, что я получил боевое ранение в Афганистане, имела несколько преувеличенное представление о месте воинской службы в моей жизни. Она не упускала случая, чтобы всячески развивать во мне вкус к любимому напитку генерала Гордона. Напрасно я возражал, что портрет генерала достался мне по наследству после смерти брата; тщетно я уверял, что генерал никогда не командовал 5-м Нортумберлендским пехотным полком. Она почитала его до безумия, в особенности за то, что генерал сделал, чтобы положить конец торговле китайскими рабами; в ней не умирала надежда, что когда-нибудь я по достоинству оценю напиток, который так любил героический генерал. В тот вечер она, однако, не стала обижаться, увидя, что я, по обыкновению, не стал подмешивать содовую в стакан.— Я слушаю, Джои, — напомнила жена, живописно расположившись на набитой конским волосом софе напротив кресла, где сидел я, того самого, в котором предыдущей ночью заснул Холмс. Она все еще была в дорожном костюме из серого твида с небольшим количеством кружев на манжетах и воротнике — она лишь сняла перед ужином шляпку.Я глотнул солидную порцию бренди, потом нарочито долго возился, раскуривая трубку, и наконец рассказал ей о том несчастье, которое на меня свалилось.— Бедный мистер Холмс, — воскликнула она, сжав руки, когда я закончил. В глазах у нее стояли слезы. — Что же нам делать? Мы можем хоть как-то помочь ему? — Ее желание и готовность помочь согрели мне душу. У нее и в мыслях не было пасовать перед трудностями или избегать общества моего товарища из-за ужасной болезни, так изуродовавшей его истинную натуру.— Я думаю, есть одно средство, которое можно попробовать, — ответил я, вставая, — но это будет нелегко. Холмс зашел слишком далеко и не захочет добровольно принять помощь. Однако, насколько я могу судить, он все еще достаточно хитер, чтобы можно было обманным путем заставить его лечиться.— Но тогда...— Подожди, дорогая. Я кое-что забыл в прихожей.Ненадолго оставив жену, я извлек на свет Божий номер журнала «Ланцет», данный мне Стэмфордом, и вернулся в гостиную, размышляя о том, сможет ли Мэри, если понадобится, помочь привести в исполнение мой замысел. Он начал складываться у меня, когда я, сидя на скамейке в ожидании поезда, прочитал статью об австрийском враче.Войдя в гостиную, я закрыл дверь и рассказал жене о своей беседе со Стэмфордом и о том, что из этого вышло.— Так ты говоришь, что прочел эту статью? — спросила она.— Да, пока ждал поезда, и даже два раза. — Снова сев в кресло, я расправил журнал у себя на коленях и начал листать его в поисках нужной страницы.— Этот врач... ага, вот она, эта статья — этот врач подробно исследовал свойства кокаина. Поначалу он пришел к выводу — ошибочному, как он сам признает, — что кокаин будто бы обладает сказочными целительными свойствами и может вылечить от любой болезни, в том числе и от алкоголизма. Однако позже этот врач, когда от кокаина скончался его близкий друг, открыл ужасные последствия пристрастия к этому наркотику.— Скончался, — непроизвольно повторила жена, понизив голос, и он прозвучал как эхо.Мы с испугом взглянули друг на друга: мысль о том, что Холмса может постигнуть такая нелепая смерть, поразила наше воображение. У моей жены было не меньше причин, чем у меня, быть признательной Холмсу, ведь встретились мы во многом благодаря его стараниям. Я перевел дух и продолжал:— Во всяком случае, после смерти этого бедняги (все это произошло в начале нынешнего года) врач, написавший статью, пересмотрел свои взгляды на свойства кокаина и сейчас прилагает все усилия, чтобы вылечить пристрастившихся к нему бедолаг. Он знает об этом наркотике больше чем кто-либо в Европе.Мы с женой снова переглянулись.— Ты напишешь ему? — спросила она.Я покачал головой:— Нет времени. Холмс слишком далеко зашел. На счету каждый час. У него крепкое здоровье, но и оно не способно противостоять тем разрушительным приступам порока, которому он себя подвергает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63