— А какие первые слова я произнес при знакомстве с вами?— «Вы служили в Афганистане, я полагаю». Ради всего святого, Холмс, довольно, — взмолился я.— Ну хорошо, можете войти, — ответил он наконец.Убрав ногу от двери, он открыл ее пошире и с силой затащил меня внутрь. Едва я переступил порог, он захлопнул за мной дверь и запер ее на несколько засовов и замков, ни один из которых не существовал в то время, когда я жил здесь.С изумлением взирал я на все эти предосторожности и на то, как мой друг, приложив ухо к двери, прислушивался неизвестно к чему. Наконец он выпрямился и, повернувшись ко мне, протянул руку.— Простите мне мои сомнения, Ватсон, — сказал он с улыбкой, так хорошо мне знакомой, — но я должен был удостовериться. Они не остановятся ни перед чем.— Профессор и его шайка?— Именно.Он провел меня в комнату и предложил выпить чаю, который, очевидно, заварил здесь сам, используя для этой цели бунзеновскую горелку, стоявшую среди химических приборов на столе для опытов, и большую мензурку. Я согласился выпить чашку и сел, оглядывая комнату, пока Холмс готовил чай. Все было почти так же, как и тогда, когда мы вместе снимали эту квартиру, — везде такой же беспорядок, с той лишь разницей, что окна теперь были закрыты, а ставни — другие, сделанные, насколько я мог судить, из толстого листа железа. Эти ставни, как и многочисленные запоры на двери, составляли единственную перемену.— Ну вот, старина, угощайтесь.Не вставая с кресла у камина, Холмс протянул мне чашку с чаем. Рукав его халата мышиного цвета задрался, обнажив руку.Она была испещрена следами уколов.Не буду описывать содержание нашей грустной беседы, обо всем можно легко догадаться; мне не хотелось бы омрачать память об этом великом человеке, описывая в подробностях то действие, которое возымел на него ужасный наркотик.Час спустя я покинул Бейкер-стрит — меня выпустили в окружающий мир почти с теми же предосторожностями, с какими впустили, — сел в другой кэб и вернулся домой.Не успел я прийти в себя от потрясения, испытанного при виде недуга, поразившего Холмса, как меня уже подстерегала новая неожиданность. Едва я вошел, служанка сообщила, что меня хочет видеть один джентльмен.— Разве вы не передали ему, что доктор Кэллингуорт согласился принять моих пациентов сегодня утром?— Да, конечно, я говорила ему, сэр, — ответила девушка, — но этот джентльмен настаивал, что должен видеть именно вас. Мне было не очень-то удобно захлопнуть дверь у него перед носом, и я провела его в приемную.— Ну это уж слишком, — подумал я с растущим раздражением и уже был готов устроить выговор служанке, но тут она робко протянула мне поднос.— Вот его визитная карточка, сэр.Я перевернул кусочек белого картона и вздрогнул, почувствовав, как кровь стынет у меня в жилах. Это была карточка профессора Мориарти. Биографическое С минуту я тупо смотрел на визитку, а потом, вспомнив, что служанка все еще стоит передо мной, сунул карточку в карман, вернул девушке поднос и прошел в кабинет.Я боялся думать. Я не хотел думать. Я вообще на это не был способен. Пусть сей господин, кто бы он ни был и как бы себя ни называл, все мне объяснит, если сможет. В ту минуту я не имел ни малейшего намерения и дальше строить догадки.Посетитель встал, как только я открыл дверь. Это был человек невысокого роста, лет шестидесяти, стеснительный. В руках он держал шляпу, а на лице было выражение испуга и удивления, которые сменила робкая улыбка, после того как я назвал себя. Он протянул мне худую руку, и мы обменялись коротким рукопожатием. Одет он был хорошо, хотя и недорого. В нем чувствовался человек образованный, который тем не менее совершенно неопытен в житейских делах. Я мог бы легко представить себе его в монастырской келье, где его близорукие голубые глаза имели бы лишь одно предназначение: разбирать древние пергаменты. Лысина лишь усиливала его сходство с монахом. На голове не было никаких признаков растительности, за исключением седого венчика на затылке и висках.— Я надеюсь, что не слишком обеспокоил вас, — сказал он тихо и озабоченно, — но дело мое весьма срочное и сугубо личное, так что именно с вами, а не с доктором Кэллингуортом я хотел бы...— Да-да, конечно, — перебил я его с резкостью, которая, насколько я мог заметить, его изумила. — Прошу вас, объясните мне, в чем дело, — продолжал я более спокойным тоном и жестом пригласил его сесть, а сам пододвинул кресло и расположился напротив.— Даже не знаю, как и начать. — У него была неприятная привычка все время вертеть в руках шляпу во время разговора. Я попытался представить его таким, каким описал мне Холмс: коварным злодеем, дьяволом, неподвижно сидящим в центре паутины заговоров — самой зловещей из тех, что когда-либо сплетал человек. Однако его внешность и манера держаться не помогали воображению.— Я пришел к вам, — заговорил профессор с удвоенной энергией и решимостью, — потому что знаю из ваших записок, что вы самый близкий друг мистера Шерлока Холмса.— Имею честь быть таковым, — с достоинством подтвердил я, сдержанно кивнув. Я дал себе слово быть настороже; хотя внешность его и не показалась мне подозрительной, я не хотел, чтобы меня обвели вокруг пальца.— Как бы это сказать, — продолжал он, завертев шляпой еще сильнее, — но мистер Холмс, он, мне кажется, преследует меня, по-другому не скажешь.— Он преследует вас ? — воскликнул я.— Да, — поспешно подтвердил он, вздрогнув от неожиданности и словно не понимая вопроса. — Я знаю, что это выгладит глупо, но у меня просто нет слов. Понимаете, он простаивает ночи напролет перед моим домом.Мориарти украдкой взглянул на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63