Нет, выиграть приз будет совсем не так просто, как расписывал ему Милтон Гласс.
И вдруг Юпитер почувствовал, что его ненависть к Маленьким Плутишкам куда-то улетучилась. Теперь ему просто не верилось, что перед ним те самые люди, которые когда-то его мучили и унижали. Так что ни о какой мести не могло быть и речи. А вот одержать над ними победу — это дело другое…
Решившись на борьбу с чем-либо, Юпитер никогда не отступал, уж такова была его натура. И сейчас Первому сыщику казалось, что ему предстоит один из самых захватывающих поединков в его жизни…
ПРОПАЖА
Когда трапеза была окончена, стол быстренько убрали и отодвинули, а на образовавшемся пространстве расставили полукругом вертящиеся кресла.
Милтон Гласс, который должен был вести встречу, поместил свой стул в середине: по бокам от него сидели Пегги и Балбес, поодаль — Юп, Ищейка и Ногастик.
Включили дуговые лампы, от них шел такой жар, будто вспыхнуло разом двенадцать маленьких солнц. Надо сказать, съел Юпитер совсем немного: холодную куриную ножку да немного картофельного салата, притом что обычно он совсем не жаловался на отсутствие аппетита.
Не то чтобы он особенно нервничал, когда на него нацелили объективы сразу трех камер. К нему тут же вернулся его детский талант: оставаться на съемочной площадке абсолютно естественным. Наверное, примерно то же ощущает хороший пловец, погружаясь в родную водную стихию.
Просто сейчас ему было совсем не до еды, и даже когда Лютер Лоумакс приказал включить камеры, Юп и не пошевелился, настолько был увлечен своими мыслями. Он обдумывал стратегию и тактику дальнейшего поведения. До начала съемки он не очень-то активно общался с бывшими своими коллегами. Не специально, конечно. По крайней мере, поначалу. Перекинулся с ними при встрече несколькими дежурными фразами, и только. Похоже, есть резон и дальше особенно не высовываться. Хорошо, что пока они друг с другом болтали, он, Юн, держал ушки на макушке, и ему удалось получить довольно полное представление о повзрослевших Плутишках — и о Балбесе, и о Ногастике, и об Ищейке. А вот они о нем так ничего и не узнали. Это может быть ему на руку в ответственный момент: в завтрашней и послезавтрашней викторинах.
— Добрый вечер, — бодреньким радушным голосом начал Милтон Гласс.
Зажужжали камеры, Лютер Лоумакс на своем режиссерском подвесном стуле двигался от монитора к монитору, от камеры к камере, выбирая наилучшие, по его мнению, ракурсы.
— С удовольствием представляю вам ваших старых друзей, — ласково проворковал Гласс, — вот уже несколько недель вы регулярно видите их на экранах своих телевизоров. Мы получили невероятное количество писем, тысячи, в которых вы просите рассказать о дальнейшей судьбе юных кинозвезд. И вот теперь вы все услышите от них самих — они перед вами.
Сделав эффектную паузу, он оскалил свои замечательные зубы и объявил:
— Маленькие Плутишки!
И тут же на белом экране, висевшем позади их кресел, появилась огромная фотография с группкой детей: Плутишки в полном составе. А Милтон Гласс с прискорбием сообщил, что с ними сегодня нет актера, игравшего роль Лепешки. Студия не смогла его разыскать, — видимо, он уехал из Калифорнии…
— Или попал в тюрьму, — постным голосом ввернул Балбес.
Милтон Гласс проигнорировал эту реплику, только опять улыбнулся, правда, довольно раздраженно. А потом попросил каждого представиться.
Первой была Пегги.
— Многие когда-то называли меня Милашкой Пегги, — сказала она. — С тех пор прошло немало лет, теперь я стала просто Пегги.
— Ну-ну, ты слишком скромничаешь, Пегги, — опять засиял Гласс. — Ты и сейчас просто карти-ночка.
Однако Пегги на его чарующую улыбку почему-то не ответила.
— Теперь я предпочитаю получать комплименты за свой ум.
Милтон Гласс не очень натурально усмехнулся. Первый сыщик сильнее откинулся назад, ища глазами за спиной оператора Боба и Пита. Он знал, что он сейчас не в кадре, поскольку следующим на очереди был Балбес, и поэтому позволил себе чуть пожать плечами и заговорщицки подмигнуть сыщикам. Как бы предупредил, чтобы они ничему не удивлялись, когда Гласс даст слово ему.
Юп перевел взгляд чуть правее. В глубине мелькнуло еще одно знакомое лицо. Гордон Харкер, тот высокий стройный негр, доставивший их сюда. Он бродил там среди проводов и ненужных сейчас дуговых ламп, закрепленных на длинных шестах.
— Я тот бритый наголо парнишка, — сообщил Балбес. — Надо сказать, вид у меня был довольно идиотский. — Он посмотрел на Гласса испытующим острым взглядом. — Ну что, теперь вы, наверное, скажете, что я здорово переменился?
Классно он подколол этого Гласса, подумал Юпитер. Однако рекламный шеф и бровью не повел в ответ на дерзкий выпад, по-прежнему улыбаясь. Можно было подумать, что он просто обожает этого наглого типа.
— Вас, кажется, звали в фильме Балбесом? — веселым тоном спросил ведущий.
— Это точно. Только не думайте, что я был им на самом деле. Я просто умел прикидываться. Я ведь был актером, и, полагаю, далеко не бездарным.
Потом Гласс принялся за Ищейку и Ногастика. Они назвали свои бывшие клички не очень охотно — будто их попросили обнародовать номер личного страхового полиса — и тут же умолкли.
Милтон очень старался «разговорить» Ногастика.
— Откуда такое прозвище? — допытывался он. — Очень необычное.
— Такое уж мне дали.
— Я понимаю. Но почему?
— Просто оно было в сценарии.
Улыбка Гласса потускнела ватт на пятьдесят. Правда, через секунду она опять сияла в полный накал, теперь уже для Юпитера.
— Ну а ты у нас кто?
Юпитер расплылся в ответной улыбке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36