Сколь тяжка моя утрата.
Знаешь, как тебя любила.
Как роднен пренебрегала,
Сколько ссор имела с нею.
Что ты был моей отрадой.
И теперь разлуке вечной
Нас отец мой обрекает,
За другого замуж выдаст.
Не велит с тобой встречаться.
Не печалься, мой любимый!
Ты найдешь другую даму.
Вы полюбите друг друга.
Ты достоин всех красавиц.
Поли смирения и гнева
Мавр ей тихо отвечает:
– Что ты так со мной поступишь,
От тебя, любовь, не ждал я.
Нет, не ждал, что так нарушишь
Клятвы все и обещанья.
Что меня так променяешь
На другого скоро мавра.
Вспомни, ты здесь на балконе
Говорила мне недавно:
Я твоя, о мой любимый.
Ты, Саид, мне жизнь и счастье!
Расставшись со своим Саидом, как вы сейчас про то слышали, прекрасная Саида вовсе не перестала любить его в глубине своего сердца, и благородный Саид любил ее по-прежнему. И хотя мавританка и простилась с ним, как мы описали, после того они еще множество раз встречались и говорили друг с другом, только тайком, чтобы об этом не узнали родители и родственники Саиды. Саид по-прежнему выказывал прекрасной мавританке свою любовь, но, дабы избежать неприятностей, уже перестал прогуливаться по ее улице, как прежде. И все же любовь их не осталась настолько тайной, чтобы не быть замеченной мавром Тарфом. другом Саида, в душе изнывавшим от смертельной зависти, потому что тайно он тоже был влюблен в прекрасную Саиду. Когда же он увидел, что Саида никак не может разлюбить своего Саида, он решил разорвать их союз, посеяв раздор между ними. Это его намерение стоило ему жизни, как будет видно из дальнейшего рассказа, ибо в подобных случаях обычно так и случается с теми, кто нарушает верность своим друзьям.
Теперь, прежде чем вернуться к празднеству, о котором шла речь раньше, сначала приведем еще один романс, сложенный в ответ на предыдущий, а затем расскажем о том, что произошло на празднике.
О, Саида, радость взора,
О, души моей отрада!
Мавританок всех красивей –
Ты их всех неблагодарней.
Из волос своих ткешь сети.
Что засады злой опасней,
И куешь ты рабства цепи
Силой дивной нежных взглядов.
Для чего, Саида, хочешь
Обрекать меня терзаньям
И жестокою изменой
Поражаешь, как булатом?
Но боясь, что вдруг надежда
Облегчит мои страданья.
Ты спешишь меня уверить.
Что былому нет возврата.
Так ты платишь мне за верность.
Враг мой сладкий, враг желанный.
На любовь, что жжет мне сердце,
Твой ответ – неблагодарность.
Как поспешно улетели
Заверенья, обещанья,
Точно ты дала им крылья,
Что навеки их умчали.
Вспомни, вспомни, о Саида,
Ведь любви ответной знаки
Ты являла в дни былые.
Каждый раз, как мы встречались.
И еще, Саида, вспомни.
Что забыть совсем не властна:
Как ждала моих приходов,
Как ждала со мной свиданья.
Днем ли, ночью ль, в час условный
Ты всегда меня встречала –
У окна, коль солнце светит,
На балконе среди мрака.
Опоздаю ль, не приду ли –
Ты уж ревностью терзалась.
Почему ж теперь ты хочешь,
Чтоб я больше не являлся,
Чтоб не смел писать я писем,
Этих писем, что когда-то
Ты ждала нетерпеливо
И внимательно читала?
Где же нежность, где же милость,
Где слова обманной ласки?
Я, несчастный, им поверил,
Вероломным и коварным.
Ты верна своей природе,
Женщин создан так характер:
Не любить того, кто любит,
А того, кто забывает.
И когда бы льдом холодным
Ты была, Саида, даже
Поддержать его б хватило
В верном сердце пламень страсти.
Пусть меня ты разлюбила,
Но любовь моя не сдастся,
Ибо долго не сдается
Тот, кто любит так, как надо.
Мы привели здесь этот романс потому, что он хорош, откликается на предыдущий и может служить украшением нашего повествования.
Вернемся теперь к нашему мавру Саиду – храброму Абенсерраху. В такое отчаяние повергло его все ему сказанное прекрасной Сайдой, что он содрогался при одной мысли о том, что родители Саиды хотят ее выдать замуж. Задумчивый и печальный, отягченный своей заботой ходил благородный мавр; много раз проходил он, как обычно, по улице своей милой, но она не показывалась в окне, как делала в прежние дни, хотя и была ему по-прежнему предана всем сердцем, не показывалась же, чтобы не прогневить своих родителей, хотя и многое могла бы она высказать своему Саиду.
А Саид между тем менял свои одежды , облекаясь каждый раз в цвета, соответствовавшие владевшему им чувству. Иногда одевался он во все черное, а иногда в черное с серым; иногда – в лиловое с белым, чтобы показать, что он еще не потерял веры; а то – в коричневое, чтобы показать свои мучения; иногда – в синее, ибо синий цвет был символом бешеной ревности; а иногда – в зеленое, дабы свидетельствовать о своей надежде; иногда же – в желтое, чтобы заявить о своем недоверии. В день же, когда говорил с Саидой, он облекся в пурпур и белое – цвета радости и удовлетворения. Таким образом, всей Гранаде ясно были видны судьбы его любви.
Так, страдая, ходил по Гранаде благородный Саид; он исхудал и был близок к болезни. И ради утешения, полный любовного томления, он, избравши очень темную ночь, благоприятную для его намерения, оделся в лучшие одежды, взял дорогую лютню и отправился в полуночный час на улицу своей госпожи. Здесь он очень искусно заиграл на лютне и с чувством запел по-арабски такую песню:
Те слезы, что сердце жестокой
Старалися тщетно смягчить, –
Их в море хочу я излить:
Ведь в море их были истоки.
В холодных суровых утесах
Я отклик нашел состраданья
Печали своей и рыданьям:
Покрыли их слезные росы.
Но слезы, что сердце жестокой
Старалися тщетно смягчить, –
Их в море хочу я излить:
Ведь в море их были истоки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131