Хотя вообще — то я прикинула, что с перстнем сегодня все решится. И мне не придется больше с ним встречаться.
— Дай мне свой сотовый, — потребовал он.
— Послушай, я только прилетела из Швейцарии, он с лета не оплаченный, так что не уверена что мне сохранили номер, — солгала я с честным видом. На самом деле сотовый я перед отъездом оплатила с запасом.
— А домашний? — не отставал он.
— Записывай, — с минутной заминкой сказала я. Прямо сказать «Не дам» — не получится. Обидится. И еще чего доброго задумается. Ну да ладно, пусть только мой телефон определит номера, с которых он будет мне звонить, и я тут же запихаю их в черный список, пусть потом звонит.
На пороге Вишневский меня долго прижимал к себе так, что у меня трещали косточки и настойчиво целовал.
Наконец отвязавшись от него, я пошла на кухню, выпила стаканчик отвара и позвонила Оксане.
— Привет, — слышно было, что она заулыбалась, услышав мой голос. Еще бы, такие деньги! — Ты за баночкой собралась?
— За баночкой — это понятно, — перебила я ее. — В общем, я тут Вишневского обработала, позвони ему и предложи еще раз купить перстень. Я тебе денег дам на него.
— Я же говорю, он не соглашается! — рассердилась она.
— Делай как я говорю! — наставительно сказала я. — Говорю ж — я его обработала.
— Ну смотри, — с сомнением протянула она.
— А за баночкой я чуть попозже приеду, часика через полтора.
— Хорошо, Мария, — согласилась она и мы попрощались.
Странные у нас отношения — я умираю по ее вине и тем не менее она меня лечит и я с ней разговариваю нормально. Да и злобы к ней у меня нет…
Тут в дверь как-то робко постучали.
Я открыла и увидела переминающегося с ноги на ногу папеньку.
— Магдалина, я за тужуркой своей пришел, бабка нас с дедом в деревню отправляет, — сказал он. — Кота просят твоего погостить — дашь?
Я запустила папеньку и спросила:
— А ты и кот тут при чем?
— Так я бабке сказал вчера что к тебе до лета перекантоваться приехал, а она на дыбы, ведьма этакая, встала. Неча, говорит, Марье кровь пить, ежжай к деду в деревню, вместе кукуйте! А кота дед просит — полный подпол мышей, твой Бакс до них охотник большой оказался.
— Кота-то конечно пусть берут, — махнула я рукой, — а ты оставайся у меня да живи.
— Не, — мотнул он головой. — Я уж настроился, поеду я, доча.
«Кто ж мне тут пить-то даст», — крупными буквами читалось на его лице.
— Погоди, — нахмурилась я, — а как же бабушкин домик, в котором ты жил?
— Так подпален он чуток, говорил же я вчера, детвора пошалила, недосмотрел я, — потупя глазки, ответил папенька.
— Ясно, — вздохнула я. У меня похоже проблемы с памятью. И правда пусть папенька поживет у деда, будет хоть кому если что его из пожара нетрезвого вытащить. — К маменьке ты я так понимаю жить не пойдешь?
— Спасибочки, — скривился он, достал из шкафа в прихожей свою тужурку, шапку, схватил кота поперек пуза и отчалил.
А я принялась бесцельно болтаться по комнатам, не зная чем себя занять.
И тут в дверь попинали.
Я подскочила и не спрашивая кто, распахнула дверь. Так ко мне стучался только Димка да Никанор — покойничек.
На пороге стоял новый смотрящий за городом — Зырян. У меня из головы совсем вылетело, что он политесу тоже не обучен.
— Поговорить надо, — взглянув на меня исподлобья, процедил он.
— Ну заходи, — растерянно пригласила я.
Чего ему от меня надо? В наших — то кругах уже должно разнестись что я смертельно больна, прием не веду и потому смысла его визита я не понимала.
— Одна дома?
— Ну, — буркнула я.
Зырян не разуваясь прошел на кухню, сел и хмуро посмотрел на меня.
— Жить хочешь? — без предисловий сказал он.
— Не особо, — призналась я.
— А что так?
— Да я уже смирилась что скоро помру, рак ведь у меня.
Я заткнулась, выжидающе глядя на него. Странные он речи ведет.
— Мать-то дорога? — с видимым безразличием спросил он.
— А черт его знает, — так же честно сказала я. — Характер у нее препаскуднейший.
— В общем так, Марья, — смерил меня Зырян тяжелым взглядом. — Подельницу твою ребятки вчера взяли и малость перестарались. Теперь тебе одной за все ваши брачные аферы отвечать. А чтобы тебе отвечать было веселее, мать твоя пока у нас побудет.
— Какую подельницу? — ошеломленно переспросила я.
— Наташку Белову.
— Да я такой отродясь не знала, — категорично ответила я.
— Ну знала, не знала, мне без разницы. От тебя требуется найти пятьсот тысяч баксами и эту сучку — Аньку Усольцеву. Тогда и получишь мать.
— Блин, — ошеломленно выдохнула я. — Можно поподробнее?
— Дурочку не включай, — нехорошим голосом посоветовал Зырян.
Я села, обхватила голову руками и задумалась. Что за фигня свалилась на мою голову? Зырян мне не верит, сразу видно, что он на сто процентов уверен что я в чем — то замешана. Но в чем???
— Послушай, — посмотрела я на него. — Я так-то сильно больна…
— Да меня не колышет! — рявкнул он.
— Погоди кричать, дослушай, — спокойно сказала я. — Так вот, я больна и у меня правда провалы в памяти. Можешь раскатать в чем собственно проблема?
— Ты че мне тут дуру гонишь! — опять заорал он.
— Хочешь — верь, хочешь — медицинскую карту принесу, но у меня и правда провалы, — пожала я плечами.
Поорав немного, Зырян все же решил рассказать.
Оказывается, брат одного нашего авторитета женился по молодости на еврейке и, понятно, укатил через Израиловку в Америку. Куда он ту еврейку дел — я толком не поняла, то ли она померла с таким мужем, то ли просто сбежала, но суть басни в том что братец остался один. И достаточно быстро обнаружил, аборигенкам он даром не нужен. Различия в менталитете и т.д. А русские девушки уже почти все прибраны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81