Она махом открыла в новом окне какой — то профиль и снова забормотала:
— Так, финансовый работник, банкир значится, курит, эт хорошо, помрет скоро, пейсят восемь лет, на вид излишний вес, риск инфаркта, замечательно-то как все складывается…. Машка! — завопила она.
— Чего? — я аж вздрогнула.
— Как тебе кекс? — ткнула она в фотографию. Кекс был румяным толстячком, неуловимо напоминающий постаревшего Карлсона.
— Мужчина в полном расцвете сил! — ляпнула я помимо воли.
— Дура ты, Машка! — осуждающе покачала головой Глашка. — Мне что, детей с ним крестить?
— А что тебе с ним?
— Мне замуж охота! — жалобно сказала она. — Тридцать шесть лет мне уже, а как в двадцать лет выскочила за Глаголева да через полгода развелась — так и все! Может, сглазил он меня, а? Посмотри меня, Маш? А то ведь тридцать шесть!
Мда… Взбалмошная Глашка хоть и выглядела не ахти, но на тридцать шесть никак не тянула. Наверно тут играл чисто психологический момент — люди под сорок так себя не ведут. Так что она у нас была из тех, кто молоды душой.
— Сглазить тебя не сглазили, а вот связи я не улавливаю, — нахмурилась я. — Замуж ты хочешь, а детей крестить не хочешь!
— Так богатой вдовой без свадьбы не станешь, — вздохнула она.
— Ты чего, мужа травить решила? — еще сильней нахмурилась я.
— Ты чего, дура? — воззрилась она на меня. — Сам помрет с такой женой.
— Дело твое, — сухо сказала я.
— Ладно, не злись, — примиряющее сказала она. — Сама себе старичка отхватила и в ус не дуешь, а чего на других тогда кидаешься?
Я молчала. А что мне было сказать? Не признаваться же Глашке что я ее подло обманула.
А Глашка в это время, пыхтя от усердия, строчила письмо заморскому Карлсону.
— Сфотографируй-ка меня в разных позах! — велела она.
Я пожала плечами, взяла сотовый и щелкнула ее пару раз. Глашка приаттачила снимки и наконец — то отправила свой мэйл.
— Слушай, мне так-то некогда, — невежливо сообщила я ей.
— Ой, я ведь к тебе на пять минут забежала! Дай мне чего-нибудь одеть, на свидание сегодня иду.
У меня аж челюсть отвалилась. Глашка во-первых страшная модница — у меня нет столько шмоток сколько у нее. Мне — то как раз чаще всего пофиг что на мне надето — мою красоту ничем не испортить! Или не улучшить, если без шуток. А во вторых…
— Но ведь у нас комплекции не совпадают, — вымолвила я.
Я — сто семьдесят пять и худая, как моя жизнь. Глашка — метр сорок восемь, и семьдесят кеге весом.
— Дай мини-юбку из питона, я ее у тебя видела! — конкретизировала она.
Я пожала плечами, доставая требуемое — если она во время примерки разойдется по швам — отдам знакомой портнихе, вмиг починит.
Глашка помяла полученную юбку, с сомнением попробовала растянуть, и наконец кое — как втиснулась в нее. Юбка, мне едва прикрывающая попу, «Мечта интердевочки», как называла ее вероломная Маруська, Глашке была по колено.
— Вот и славненько! — сказала удовлетворенно она.
— У тебя замок не застегивается, — указала я.
— Ерунда! Одену джемперок подлиньше, никто и не увидит этого!
— А она не свалится незастегнутая?
— Да ты что? — вытаращила она глаза. — Сидит как влитая!
Юбка и правда была натянута, словно на барабане. Я мысленно с ней распрощалась, но все же посоветовала:
— Ты это… не садись в ней.
— Да я уже поняла, — вздохнула она.
Засунув юбку в пакет, она поспешила домой, готовиться к свиданию, а я поехала на Магаданскую.
Дверь мне открыла сильно беременная девушка, и только потом спросила:
— А вы кто?
— Господи, — улыбнулась я. — Что ж вы так беспечны? Мало ли кто под дверью?
— А, у нас тащить нечего, — махнула она рукой.
— Анна Жановна Усольцева тут проживает? — спросила я ее.
— Тут, — кивнула она.
— Позовите ее, будьте добры.
Девушка жизнерадостно улыбнулась и сообщила:
— А это я!
Я ошарашено уставилась на нее, потом на ее живот. Она никак с таким животом не могла охмурять месяц назад братца! Достав из кармана фоты первой Усольцевой, я внимательно всмотрелась, сравнивая со стоящей в дверях девушкой. Бесспорно, они были похожи.
— А что вы так удивились? — спросила меня Усольцева-два.
— Вы знаете эту особу? — спросила я, показывая ей фотографию.
Девушка посмотрела на Усольцеву — один, рассеянно небрежно, и тут же заявила:
— Нет конечно! А что такое случилось?
Она вела себя естественно, в этом я могу поклясться — она не врала.
— Но вы похожи, — все же продолжала настаивать я.
— Вам виднее, — не стала спорить она, все так же улыбаясь.
— Анна, а отчество у вас откуда такое? — ничего умного мне в голову не пришло.
— Мать за француза вышла, только я родилась, а мать к нему не пустили. Вот я и стала Жановной.
— А паспорт вы случаем не теряли? — безнадежно спросила я.
— Нет конечно, вон на тумбочке лежит, вчера перевод получали от папы, — и она похлопала по огромному животу.
— Скоро наследник то ожидается?
— Через две недели максимум, только наследница! — радостно сообщила она.
— Поздравляю, — кисло сказала я.
Сев в машину, я тяжко задумалась. Что делать, черт возьми! Да, первая Усольцева и вторая похожи, но не настолько, чтобы их можно было спутать. Просто один типаж. Да и живот Усольцевой отметал все подозрения. Однако откуда было взяться первой Усольцевой? В горсправке сказали что она одна на весь город. Подумав, я набрала номер Корабельникова.
— Корабельников! — рявкнул он мне в ухо.
— Это Лисица, нужна помощь, — кратко сказала я.
— Что, опять в обезьяннике у нас кукуешь? — захохотал он.
— Не, мне человечка надо пробить.
— Ну говори, что за человечек, — согласился Витька.
— Анна Жановна Усольцева, — продиктовала я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81