— Причем высшего качества, полгода настаивалась.
— Налей литра два тогда, — попросила она.
— Да без проблем, — пожала я плечами, безуспешно пытаясь скрыть удивление. Зачем ей гламария? Оксана нынче в том возрасте и внешнем виде, когда любовные порывы и желание нравиться смотрятся карикатурно. Однако без слов сходила в Каморку, отлила их пятидесятилитровой бутыли гламарии и снова вернулась в кухню.
— Две тысячи с тебя, пока по старым расценкам возьму.
Оксана же деньги доставать не торопилась. Хлебнув чайку, она вздохнула и спокойно сказала.
— Мария, я собственно пришла совершить обмен. У меня есть то что позарез надо тебе, ты мне можешь достать то что необходимо мне. Как смотришь?
— Что-то я тебя не поняла, — медленно проговорила я. — Можно поподробнее?
— Мне нужен рецепт гламарии — это раз.
— Хмм? — подняла я бровь. Смешно! Глупая баба все равно вряд ли разберется в химических составных.
— А что? — воззрилась она на меня.
Я улыбнулась, взяла лист бумаги и быстро нацарапала кучу непонятных знаков, которые тем не менее с легкостью поймет даже школьный учитель химии.
— Если в этом разберешься — скажу что дальше, — протянула я ей листок.
Она кивнула, цапнула рецепт, с минуту непонимающе смотрела на него, потом неторопясь убрала его в свою сумку и продолжила:
— А еще мне нужен перстень Клеопатры. Это два.
— Перстня у меня нет, — удивилась я.
— Неважно, — усмехнулась она, — я скажу у кого он есть. А почему ты не спросишь, что есть у меня для тебя?
— Да я не любопытная, — индифферентно пожала я плечами. — Но можешь считать что я спросила.
— У меня, милая, есть для тебя жизнь. Долгая и прекрасная, — нагло улыбнулась она.
— С чего меня это должно заинтересовать? — постаралась в ответ улыбнуться я. — Вроде меня завтра никто хоронить не собрался.
— Завтра — нет, а вот в конце месяца — похоронят, не так ли? — сощурилась она.
Я молчала, собираясь с мыслями. Откуда она знает???
— Твоих рук дело? — холодно спросила я наконец.
— Ну разумеется. Неужто ты думала что я все так оставлю? Сколько ты горя мне принесла?
— Не клеится, — спокойно сказала я. — Ни одна ворожба не показала, что мой рак — от магии.
— Правильно, это не входило в мои планы. Помнишь ты мне писала записку?
— Ну, помню, и что?
Тот клочок бумаги, на котором я записала ей обряд на немерянное богатство — с подвохом, правда, — и стал началом в череде ее злоключений.
— Так вот бумажка, помнящая тепло твоих рук, и помогла мне заморочить тебя и скрыть колдовство. Да и само колдовство существенно упрочило. Все просто. А не веришь, сходи и погляди — над входной дверью у тебя натыканы иглы.
— Сейчас проверю, — согласилась я, взяла табуретку и пошла в подъезд.
Иглы и правда были натыканы. Ровным рядом глубоко вогнаны в дерево. Не надо было их пересчитывать, чтобы понять что их тут ровно сорок — на смерть. Причем они проржавели настолько, что когда я до них дотронулась, они, слабо шурша, рассыпались бурой пылью. Что означало — колдовство совершено. В принципе, я должна была догадаться раньше, когда не то что врачи — мои коллеги не смогли снять с меня рак. Я смотрела на испачканные ржой пальцы и холодная ярость охватила меня. Да, я потеряла волосы и почти не могу колдовать, обряд на смерть вражине мне не вытянуть. Но пришибить-то гадину вот хотя бы табуреткой мне моя лысина не помешает!
— Не советую, — гнусно улыбнулась Оксана, возникая рядом. — Ты забываешь, что я могу ведь и все исправить.
Я затолкала ярость назад — прибить я ее всегда успею, слезла с табуретки и вошла в квартиру. Оксана мелко семенила сзади.
— Гарантии, — сухо сказала я, когда мы снова расселись на кухне.
— Ты меня не дослушала, — поморщилась она. — Итак — мне нужен рецепт гламарии, перстень Клеопатры, да и пятьсот тысяч зелеными мне на старость не помешают.
— Сколько-сколько? — в изумлении переспросила я.
— Полмиллиона долларов, для глухих повторяю, — спокойно заявила нахалка.
Я молча встала и схватила табуретку. Закатаю потом в палас да вывезу ночью.
— Но ты будешь жить, — быстро проговорила она. Я на мгновение заколебалась.
— Так вернемся к разговору о гарантиях, — еще быстрее протараторила она.
— Ну? — выжидающе посмотрела я на нее, не опуская, впрочем, табуретку.
— Есть только один метод, — торопливо говорила она. — С завтрашнего дня будешь ездить ко мне за травяным настоем, курс лечения — двадцать дней, улучшение сразу почувствуешь. Но прерываться ни на день нельзя. Это и будет гарантией. Если я хоть день тебе не выдала отвар — посылай меня к черту!
В принципе, протяженность лечения вселяла оптимизм — как минимум за пять дней до предполагаемой смерти я буду знать, заводить мне тесто на поминальные блины или годовой абонемент в фитнес клуб покупать.
— Не пойдет, — медленно сказала я. — Как только ты все получишь, ты сама меня пошлешь.
— Как только все получу — выдам тебе рецепт настоя, сама будешь готовить. Однако последнюю банку отдам только в обмен на деньги, перстень и полный рецепт гламарии. Так устроит?
— Маленькая неувязка, — неохотно проговорила я. — Научить тебя делать гламарию — можно. Наверно даже и кольцо я то тебе куплю. Но вот полмиллиона у меня нет.
Деньги, понятно, были. И купить на них свою собственную жизнь — отличное вложение! Но признаться в их наличии у простой ведьмы — значит, вызвать ненужные подозрения.
— Кольцо он тебе не продаст, он с ним ни за какие шиши не расстанется, я с ним уже встречалась по этому поводу, стоит насмерть, — усмехнулась она. — Вертись как-нибудь сама.
— Красть? — я брезгливо поморщилась.
— На твое усмотрение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81