ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Его рекомендациями пренебрегали, его мичманов списывали на берег.Если бы Каннинг стал для него Первым лордом, секретарем и Высшим советом Адмиралтейства в одном лице, как бы все изменилось! Превосходный корабль, отважная и умелая, полностью укомплектованная команда, свобода действий во всех океанах — Вест-Индия, откуда можно быстро вернуться, привычные районы крейсирования флота Английского канала Английским каналом (или просто Каналом) англичане называли Ла-Манш
, а если Испания вступит в войну (в чем он был уверен), то и средиземноморские коммуникации, которые он так хорошо изучил. Далеко за пределами действия крейсеров и каперов есть еще побережье Мозамбика, подходы к Иль-де-Франс, Индийский океан и его восточные районы, острова Пряностей и испанские Филиппины. А за экватором, у самого мыса Доброй Надежды и южнее до сих пор можно перехватывать на возврате домой французские и голландские суда, торгующие с Индией. Если бы он попал в зону муссонов, то с подветренной стороны оказалась бы Манила — и испанские галеоны, нагруженные сокровищами. Но необязательно заплывать так далеко: один-единственный приз позволил бы ему рассчитаться с долгами; второй снова поставил бы его на ноги. Было бы странно, если бы за год он не захватил пару призов в почти свободном от конкурентов море.Эти мысли постоянно мешались с воспоминаниями о Софи. Со дня бегства во Францию он старался забыть ее. Он ей не пара, к тому же до Софи так же далеко, как до адмиральского чина.Вот она ни за что не обошлась бы с ним так. Поддавшись воображению, он представил себе тот же вечер, но в обществе Софи — ее необыкновенно грациозные движения, столь непохожие на резкость Дианы, трогательную нежность во взоре, бесконечно искреннее желание защитить его. Но как бы все произошло в действительности, если бы он увидел Софи сидящей рядом с ее матерью? Поджал бы хвост и скрылся в самой дальней зале, выжидая момента, когда сможет удрать? Как бы повела себя она сама?— Боже мой! — произнес он вслух, в ужасе от следующей, ошеломившей его мысли. — А если бы я увидел их вместе?Он вообразил себе эту картину, воочию представив смотрящие прямо на него нежные, внимательные глаза Софи, думающей: «Неужели это ничтожество и есть Джек Обри?», и для того, чтобы отделаться от очень неприятного представления о себе самом, повернул налево, затем еще раз налево и быстро зашагал по пустынному Хиту, пока не попал на первую тропу, где под мелким дождем белым пятном выделялась купа берез. Он решил, что ему надо разобраться в том, какого рода чувства он испытывает к обеим женщинам. И все-таки было что-то отвратительное, крайне непристойное в самой попытке сравнивать их, ставить рядом, оценивать. Недаром Стивен бранил его за упрямство, преднамеренное упрямство, нежелание доводить мысли до логического конца: «В вас есть все английские пороки, мой любезный, в том числе упрямая сентиментальность и лицемерие». Но разве не глупо прибегать к логике в тех вопросах, где она бессильна? Холодно рассуждать в подобном случае — невообразимая гадость; логику можно применять лишь в том случае, когда речь идет о преднамеренном соблазнении или браке по расчету.Разобраться в себе самом — это совершенно другая задача: он еще никогда этого не делал, не пытался выяснить подлинную природу своих нынешних чувств. Он всегда относился с глубоким недоверием к попыткам такого рода, но теперь это было важно, первостепенно важно.— Кошелек или жизнь, — произнес чей-то голос совсем рядом.— Что, что? Что ты сказал?Из-за деревьев вышел мужчина с мокрой от дождя дубинкой и повторил:— Я сказал: «Кошелек или жизнь». — И закашлялся.Джек швырнул ему в лицо плащ. Затем ухватил за ворот и принялся свирепо трясти, оторвав от земли. Рубаха порвалась, и грабитель качнулся, расставив руки. Джек изо всех сил ударил его по левому уху, одновременно свалив подножкой.Схватив дубинку, он встал над ним, тяжело дыша и тряся левой рукой. Удар был чертовски неудачный, словно он угодил не в ухо, а в дерево. Джек был полон негодования.— Пес паршивый, — прошипел Джек, ожидая, что тот зашевелится. Но злодей был недвижим, и спустя некоторое время Обри, пнув его ногой, произнес: — А ну, сэр с большой дороги! Вставай. Поднимайся. — После нескольких приказов, отданных довольно громко, он посадил злоумышленника и принялся трясти его. Голова у того болталась из стороны в сторону, влажное и холодное тело обмякло. Он казался бездыханным, словно труп. — Черт бы его побрал! — произнес Джек. — Да он умер у меня на руках.Усилившийся дождь заставил Джека вспомнить о плаще. Отыскав плащ, он надел его и снова остолбенело застыл над телом. Бедная, несчастная скотина, и ростом-то сморчок. Если он и умер, то скорее всего от страха. Он чуть было не добавил «пожалуйста», потребовав кошелек, да и нападать, похоже, всерьез не собирался. Неужели отдал концы? Нет: одна рука судорожно дернулась.Джек продрог: разогревшийся от ходьбы и непродолжительной схватки, он успел озябнуть, раздумывая, как быть дальше, и плотнее закутался в плащ. Ночь была холодная, наверняка к рассвету подморозит. Очередная попытка привести бедолагу в чувство оказалась тщетной.— Господи, вот еще напасть-то, — произнес он.В море не было бы никаких проблем, но здесь, на суше, у него были куда более строгие требования к чистоте. С отвращением посмотрев на злоумышленника, Джек завернул его в плащ (вовсе не из соображений гуманности, а для того, чтобы не испачкаться грязью, кровью или еще чем-то похуже), взвалил тело на плечо и понес.Ни первые, ни вторые сто ярдов ноша не казалась ему тяжелой, но затем запах нагретого им самим тела стал ему неприятен, и он обрадовался, увидев, что находится уже там, откуда было видно освещенное окно их дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
, а если Испания вступит в войну (в чем он был уверен), то и средиземноморские коммуникации, которые он так хорошо изучил. Далеко за пределами действия крейсеров и каперов есть еще побережье Мозамбика, подходы к Иль-де-Франс, Индийский океан и его восточные районы, острова Пряностей и испанские Филиппины. А за экватором, у самого мыса Доброй Надежды и южнее до сих пор можно перехватывать на возврате домой французские и голландские суда, торгующие с Индией. Если бы он попал в зону муссонов, то с подветренной стороны оказалась бы Манила — и испанские галеоны, нагруженные сокровищами. Но необязательно заплывать так далеко: один-единственный приз позволил бы ему рассчитаться с долгами; второй снова поставил бы его на ноги. Было бы странно, если бы за год он не захватил пару призов в почти свободном от конкурентов море.Эти мысли постоянно мешались с воспоминаниями о Софи. Со дня бегства во Францию он старался забыть ее. Он ей не пара, к тому же до Софи так же далеко, как до адмиральского чина.Вот она ни за что не обошлась бы с ним так. Поддавшись воображению, он представил себе тот же вечер, но в обществе Софи — ее необыкновенно грациозные движения, столь непохожие на резкость Дианы, трогательную нежность во взоре, бесконечно искреннее желание защитить его. Но как бы все произошло в действительности, если бы он увидел Софи сидящей рядом с ее матерью? Поджал бы хвост и скрылся в самой дальней зале, выжидая момента, когда сможет удрать? Как бы повела себя она сама?— Боже мой! — произнес он вслух, в ужасе от следующей, ошеломившей его мысли. — А если бы я увидел их вместе?Он вообразил себе эту картину, воочию представив смотрящие прямо на него нежные, внимательные глаза Софи, думающей: «Неужели это ничтожество и есть Джек Обри?», и для того, чтобы отделаться от очень неприятного представления о себе самом, повернул налево, затем еще раз налево и быстро зашагал по пустынному Хиту, пока не попал на первую тропу, где под мелким дождем белым пятном выделялась купа берез. Он решил, что ему надо разобраться в том, какого рода чувства он испытывает к обеим женщинам. И все-таки было что-то отвратительное, крайне непристойное в самой попытке сравнивать их, ставить рядом, оценивать. Недаром Стивен бранил его за упрямство, преднамеренное упрямство, нежелание доводить мысли до логического конца: «В вас есть все английские пороки, мой любезный, в том числе упрямая сентиментальность и лицемерие». Но разве не глупо прибегать к логике в тех вопросах, где она бессильна? Холодно рассуждать в подобном случае — невообразимая гадость; логику можно применять лишь в том случае, когда речь идет о преднамеренном соблазнении или браке по расчету.Разобраться в себе самом — это совершенно другая задача: он еще никогда этого не делал, не пытался выяснить подлинную природу своих нынешних чувств. Он всегда относился с глубоким недоверием к попыткам такого рода, но теперь это было важно, первостепенно важно.— Кошелек или жизнь, — произнес чей-то голос совсем рядом.— Что, что? Что ты сказал?Из-за деревьев вышел мужчина с мокрой от дождя дубинкой и повторил:— Я сказал: «Кошелек или жизнь». — И закашлялся.Джек швырнул ему в лицо плащ. Затем ухватил за ворот и принялся свирепо трясти, оторвав от земли. Рубаха порвалась, и грабитель качнулся, расставив руки. Джек изо всех сил ударил его по левому уху, одновременно свалив подножкой.Схватив дубинку, он встал над ним, тяжело дыша и тряся левой рукой. Удар был чертовски неудачный, словно он угодил не в ухо, а в дерево. Джек был полон негодования.— Пес паршивый, — прошипел Джек, ожидая, что тот зашевелится. Но злодей был недвижим, и спустя некоторое время Обри, пнув его ногой, произнес: — А ну, сэр с большой дороги! Вставай. Поднимайся. — После нескольких приказов, отданных довольно громко, он посадил злоумышленника и принялся трясти его. Голова у того болталась из стороны в сторону, влажное и холодное тело обмякло. Он казался бездыханным, словно труп. — Черт бы его побрал! — произнес Джек. — Да он умер у меня на руках.Усилившийся дождь заставил Джека вспомнить о плаще. Отыскав плащ, он надел его и снова остолбенело застыл над телом. Бедная, несчастная скотина, и ростом-то сморчок. Если он и умер, то скорее всего от страха. Он чуть было не добавил «пожалуйста», потребовав кошелек, да и нападать, похоже, всерьез не собирался. Неужели отдал концы? Нет: одна рука судорожно дернулась.Джек продрог: разогревшийся от ходьбы и непродолжительной схватки, он успел озябнуть, раздумывая, как быть дальше, и плотнее закутался в плащ. Ночь была холодная, наверняка к рассвету подморозит. Очередная попытка привести бедолагу в чувство оказалась тщетной.— Господи, вот еще напасть-то, — произнес он.В море не было бы никаких проблем, но здесь, на суше, у него были куда более строгие требования к чистоте. С отвращением посмотрев на злоумышленника, Джек завернул его в плащ (вовсе не из соображений гуманности, а для того, чтобы не испачкаться грязью, кровью или еще чем-то похуже), взвалил тело на плечо и понес.Ни первые, ни вторые сто ярдов ноша не казалась ему тяжелой, но затем запах нагретого им самим тела стал ему неприятен, и он обрадовался, увидев, что находится уже там, откуда было видно освещенное окно их дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177