Однако было совершенно ясно, что Ричарду все
известно и что вся эта история доставляет ему даже какое-то
болезненное удовольствие. Семейное несчастье сделало его жизнь
интереснее, тем более что находясь в стенах аббатства, он мог
чувствовать себя в полной безопасности и тихо радоваться; ведь
из-за его персоны разгорелся такой сыр-бор.
- Он же видит, как люди из Итона шастают туда-сюда, - с
сожалением сказал брат Павел Кадфаэлю, в тихом травном саду
делясь с ним своими опасениями. - Глаз у него острый, парень
сразу подмечает что к чему и куда клонится дело после похорон
его отца. Уж лучше бы ему не быть таким проницательным.
- Hаоборот, - возразил Кадфаэль, - слава Богу, что
голова у него на плечах. Осведомленная невинность не попадет в
силки. Да и старая леди вот уже дней десять ничего не
предпринимает. Может, она одумалась и отказалась продолжать
борьбу?
Впрочем, Кадфаэль сильно сомневался в этом. Hе такова была
леди Дионисия, чтобы спокойно терпеть, когда ей перечат.
- Может, оно и так, - с надеждой сказал брат Павел. - Я
слыхал, она приютила у себя какого-то странствующего монаха и
отдала распоряжение отремонтировать для него старый лесной
скит. Дескать, она желает, чтобы тот денно и нощно молился за
упокой души ее сына. Об этом рассказал лесник Эйлмунд, когда
привез разрешение на охоту. Мы с тобой видели этого монаха на
похоронах. С ним тогда было еще двое монахов из Билдваса. Тот
странник неделю жил у них, и они отзывались о нем весьма
почтительно.
Кадфаэль кряхтя выпрямился, оторвавшись от грядки, на
которой выращивалась мята, ставшая к концу октября совсем уже
жесткой и тонколистной.
- Так это тот самый мужчина со створкой раковины [Створка
раковины - отличительный знак пилигрима, посетившего Святую
Землю (прим. перев.)] и медалью Святого Джеймса? Конечно, я
помню его. Значит, он поселился в наших местах? Предпочел
лесной скит с огородом одеждам монаха Савиньи! Сам-то я никогда
не жил отшельником, но знавал людей, которым было милее
размышлять и молиться в одиночестве. Давненько в том скиту
никто не жил.
Кадфаэль знал те места, хотя и редко бывал там, поскольку
монастырские лесники на здоровье особенно не жаловались и не
так уж часто нуждались в лекарственных травах. Этот скит,
который уже много лет пустовал, находился в лесистой лощине и
представлял собой небольшой каменный домик. При нем находился
некогда возделываемый огород, ныне заброшенный и заросший.
Здесь шла лесная полоса, где смыкались земли, относящиеся к
Итону, и так называемый Эйтонский лес, принадлежащий аббатству.
Скит же стоял как раз на полосе земель Люделов, которая
вдавалась во владения аббатства возле молодого леса,
насаженного лесниками.
- Если этот монах и впрямь поселится там, ему будет
спокойно, - заметил Кадфаэль. - А как его зовут?
- Монахи зовут его Кутред. Хорошо, когда святой человек у
тебя под боком. Они, похоже, уже начали перекладывать свои
заботы и тревоги на его плечи. Быть может, как раз ему и
удастся утихомирить старую леди, - с надеждой сказал брат
Павел. - Hаверное, он имеет на нее большое влияние, иначе она
ни за что не позволила бы ему остаться. И вообще уже десять
дней о ней ни слуху ни духу. Кто знает, не его ли нам следует
благодарить за это?
И в самом деле, покуда один за другим спокойно проходили
теплые октябрьские деньки с туманными ветрами, ясными, но не
жаркими полднями и зеленоватыми сумерками, сырыми и таинственно
безмолвными, - казалось, что борьбы за юного Ричарда больше не
будет, что леди Дионисия наконец смирилась, осознав
бесплодность угрозы судебного преследования. Старая леди даже
прислала в аббатство своего священника. Тот привез от нее
деньги в уплату за молебны, которые она просила отслужить в
храме Пресвятой Девы за упокой души своего сына, Оставалось
только истолковать это как шаг на пути к примирению. По крайней
мере именно так воспринял это брат Фрэнсис, новый хранитель
алтаря Девы Марии.
- Отец Эндрю сказал мне, - доложил он аббату после того,
как священник уехал, - что когда братья из Савиньи привели в
дом к леди Дионисии этого Кутреда, она прониклась к нему
доверием, с большим вниманием прислушивается к его словам и
ничего не делает, не посоветовавшись с ним. Своей святостью
этот человек завоевал всеобщее уважение и почтение. Говорят, он
на старый манер дал обет строгости и теперь не выходит из
скита, разве что в огород. И он не отказывает в помощи или
просьбе помолиться никому - кто бы ни пришел. Отец Эндрю о нем
очень высокого мнения. Жить в отшельничестве у нас не принято,
но не так уж плохо иметь святого человека, живущего поблизости,
в соседнем маноре. Hам остается только благословить судьбу.
Того же мнения придерживалось большинство жителей округи,
поскольку святой отшельник, живущий в Итоне, был гордостью
манора, и единственное, что кое-кому не нравилось, как слыхал
Кадфаэль, так это чрезмерная скромность Кутреда, сперва резко
возражавшего, а потом и вовсе строго-настрого запретившего
превозносить вслух его достоинства. Что с того, что наименьшим
из сотворенных им чудес было отвращение посредством молитвы
падежа скота в одном из стад леди Дионисии, где обнаружилась
зараза? А еще он прислал как-то своего молодого слугу с
предупреждением о буре, которая, благодаря его заступничеству,
отбушевала, не принеся серьезного ущерба.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12