Наконец он вышел из оцепенения и, покрыв тремя большими шагами расстрояние между ними, резко дернул ее за руку вверх. Цепь впилась в ее кожу, а шкуры разметались возле ног, покрыв голые лодыжки.
– Не пытайся соблазнить меня, милочка, – сурово сказал Люк. – У меня достаточный опыт, и меня не так-то просто завлечь в любовную западню.
Смущение и отчаяние охватили Кору. Его отказ был не только оскорбительным – он разбивал все ее надежды. Ведь у нее оставался лишь этот способ, чтобы спасти и Вулфридж, и свою жизнь. Позднее, став снова госпожой в своем замке, она сумела бы избавиться от этого заносчивого нормандца. Но до тех пор…
– Ты неправильно понял меня, милорд…
– А как еще можно это понять? – Его рука неторопливо заскользила по ее телу, задержавшись на груди. Болезненный трепет заставил ее соски напрячься, когда он сжал их пальцами, едва слышно пробормотав: – Нет, я очень хорошо понял тебя…
Сдавленным голосом, прозвучавшим странно даже для нее самой, Кора проговорила, стараясь сохранить хладнокровие:
– И все же это именно так.
– А я думаю, нет. Ты ведь не первая женщина, которая пытается соблазнить меня.
Кора засмеялась, и в смехе ее прозвучала гневная нотка. Девушка слегка отстранилась, но жар от его прикосновения все же остался, и она ощущала волнующий трепет в груди.
– Самодовольный нормандец! Думай так, если хочешь, – я не стану спорить с тобой. Да, я выбрала неудачный момент, чтобы сыграть эту шутку, но не возомни, что я увлечена тобой.
На щеке Люка дрогнул мускул.
– Шутку, говоришь? Со мной опасно шутить. И не лги мне. Я не прощаю обмана. Этим ты только разозлишь меня.
– Я не лгу, милорд.
Он недоверчиво фыркнул.
– Это мы еще увидим.
Кора ничего не ответила, опасаясь и в самом деле его разозлить. Этот нормандец был не так прост, как могло показаться с первого взгляда, он способен на многое – и ей не хотелось больше испытывать судьбу. Немногие мужчины могли бы удержаться на его месте, будучи так явно возбуждены, а он не поддался на этот соблазн.
Люк отвернулся от нее и подошел к постели. Кровать громко заскрипела, когда он лег.
– Ложись на место и прикройся, если не хочешь, чтобы я, по совету Алена, запер тебя в темнице, – пробормотал он, укладываясь поудобнее.
На такой совет ответить было нечего, и Кора молча улеглась, зарывшись в шкуры. Пальцы ее стиснули гладкую рукоятку кинжала, спрятанного там. Умница Рудд! Как ловко он сумел украсть оружие и незаметно передать ей. Она чувствовала себя спокойнее, зная, что в крайнем случае у нее все же есть чем защищаться.
Кровать снова заскрипела в темноте под мощным телом Люка. Он был так близко, что она, кажется, ощущала его тепло. Так близко, что, вздумай она сделать это, ей нетрудно было бы перерезать ему горло ночью. А он-то считал себя в безопасности! Что бы сказал этот заносчивый, самодовольный нормандец, если бы узнал, что его собственный кинжал в любой момент может быть занесен над ним? Считал бы он себя таким уж непобедимым?
В ту ночь сон долго не приходил к ней. Уже лампа догорела и погасла, когда Кора наконец забылась полным тревожных сновидений беспокойным сном…
Рассвет наступил слишком быстро. Исполнительный нормандский оруженосец явился будить своего господина и громко застучал в дверь. Люк приподнялся под протестующий скрип старой кровати и разрешил ему войти.
Ален вошел в спальню хозяина и первым делом взглянул туда, где, зарывшись в груде теплых шкур, лежала Кора. Оруженосец Люка не нравился ей. Она чувствовала в нем какое-то скрытое коварство, беспокоившее ее, но, в чем конкретно тут дело, не могла бы себе объяснить.
– Все ждут вас в зале, милорд. Помочь вам одеться? – Ален неслышной походкой приблизился к кровати.
Люк спустил ноги с постели и встал, во всей красе своего мужественного мускулистого тела. Чувствуя неясное волнение от его близости, Кора тайком наблюдала, как он потягивается с ленивой грацией льва. Четкие выпуклые мускулы рельефно обозначились на его груди и руках. Он был пропорционально сложен и силен. Спутанные со сна черные волосы, обрамляющие лицо, смягчали суровое выражение, придавая ему сейчас какой-то по-юношески задорный вид. Но глаза опровергали эту иллюзию безмятежности – черные как уголь, под густой завесой длинных ресниц, они смотрели так отчужденно и холодно, словно он никогда не держал ее в своих объятиях и не целовал накануне ночью.
Теперь же Люк подчеркнуто игнорировал ее, точно она, Кора, была всего лишь мебелью, предметом обстановки, недостойным и крупицы его внимания. Мысль о том, что он может так легко смирять свои плотские желания, обескураживала Кору. Он был еще более силен, чем она полагала. Как всегда бывают сильными те мужчины, у которых есть твердые жизненные принципы.
Когда Люк прошел в другой конец комнаты, чтобы одеться, Ален приблизился к ней под предлогом, что ему надо убрать постель.
Его острые пронзительные глазки впились в пленницу и скользнули по голым плечам, видневшимся из-под вороха шкур. Он наклонился, словно бы желая поправить постель, и тихо прошептал по-французски:
– С ним опасно иметь дело. А вы так хороши, мадемуазель. Одно ваше слово…
Резким движением Кора натянула до подбородка меховой полог и крепко сжала рукоять кинжала. Непонимающим взглядом она молча глядела на Алена. Неужели он считает ее настолько глупой, чтобы попасться в такую явную западню? Ну уж нет! Она и сама знала, что Люк опасный человек – так что напрасно этот коварный оруженосец думает, что его предостережение способно внушить ей симпатию к нему. Как и ласкающий взгляд, которым он окинул ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102