Его губы нашли пульсирующую жилку у нее на шее и двинулись ниже, к мягким округлостям груди, смакуя и дразня, пока она не стала извиваться от невыносимого желания. Она не могла уже бороться ни с Люком, ни с этим желанием, всецело завладевшим ею. Безрассудно допустить это, но и нет сил сопротивляться этому; ей не удавалось сдержать стоны все растущего возбуждения.
Словно дождавшись наконец от нее именно этого, Люк отбросил меховое покрывало и жадным взором окинул ее. Кора вспыхнула от смущения и попыталась натянуть на себя покрывало, но он поймал ее руку и не дал сделать это.
– Нет, нет. Не скрывай свое прекрасное тело. Это было б преступлением закрыть вот это… или это… Разве ты не знала, что твои груди – само совершенство? Такие круглые и нежные… А твои соски словно розовые бутоны… – Люк наклонился и взял в рот ее сосок, отчего она едва не задохнулась. Касаясь губами ее кожи, он пробормотал: – Ты пахнешь лавандой. Сладко. Соблазнительно… Мой бог, ты превращаешь меня в безрассудного идиота. Что ты сделала со мной?.. Как сладка, должно быть, твоя месть, дорогая! Ты ведь добилась своего.
– Я никогда… – Она осеклась, немного покраснев. – Я и не думала, что дойдет до этого.
– Ну, что ж, значит, мы оба попались в эту западню, так воспользуемся этим как можно лучше.
На это Кора ничего не могла ответить, а Люк продолжал ее ласкать. Он гладил ее тело, проводя пальцем по всем изгибам и впадинам, вызывая в ней все больший трепет. Она вся дрожала от возбуждения, распластанная под его тяжелым телом, и давление его бедер на ее бедра буквально сводило Кору с ума.
Приподнявшись, Люк просунул руку между их разгоряченными телами и провел пальцами по шелковистому треугольнику.
– Какие мягкие, – прошептал он и погладил большим пальцем в самой середине, вызвав восхитительный трепет в ее теле. Она судорожно свела ноги вместе, зажав его руку, а Люк прошептал: – Откройся для меня, дорогая. Ну…
Все тело Коры горело от стыда и возбуждения. Она не могла… Но ей и не нужно было ничего решать: он сам мягко раздвинул ее ноги, проводя пальцем по самым чувствительным местам. Не выдержав этой пытки, она изогнулась с протяжным стоном, стремясь руками оттолкнуть его, но вместо этого вдруг почему-то крепко ухватилась за его сильные плечи. Жар распространялся по телу яростными потоками, поглощая ее, оставляя дрожащей, бездыханной и беспомощной в его руках.
Она подняла на него глаза, трепещущая, растерянная, а Люк пристально смотрел на нее, и его бедра двинулись вперед, томительно медленно сближаясь с ее бедрами. Он скользнул внутрь ее, и необычайное чувство овладело ею, нечто среднее между болью и удовольствием. Люк обхватил руками ее ягодицы и приподнял, а потом двинулся снова, проникая в нее все глубже и глубже.
В первое мгновение это ее напугало. Кора напряглась, и Люк приостановился.
– Я делаю тебе больно, дорогая?
Голос у него был совсем низкий и глухой. Она покачала головой, едва слышно выдохнув в ответ:
– Нет, это… не больно.
Его грудь вздымалась и опадала от резкого частого дыхания, и руки дрожали от напряжения, когда он прижимал ее к себе. Было очень странно ощущать его внутри себя. Это присутствие, это все ускоряющееся движение дарило Коре какое-то ни с чем не сравнимое ощущение. Она почти ничего не сознавала вокруг, кроме Люка, его мускулистых плеч, его тяжелого тела, опламеняющего жара, исходящего от него, – и ничего не важно было сейчас, ничего, кроме того, чтобы достичь какой-то ускользающей цели, которая ждала ее впереди… Это ощущение нарастало, захватывало ее все больше и больше, пока не разрядилось вдруг нестерпимым наслаждением, от которого дыхание у нее прервалось…
Кора вскрикнула от потрясения, а он наклонился, чтобы поцеловать ее, и его рот задержался на ее губах, пока напряженные мышцы не ослабли и она не вернула ему поцелуй.
Она чувствовала себя такой слабой, что не могла бы даже двинуть рукой. Ее хватило лишь на то, чтобы поднять ресницы, взглянуть на него с непривычной робостью. В сумрачном свете Люк вытянулся рядом с ней, и его смуглое нагое тело четко выделялось на белизне льняной простыни. Слабая улыбка приподняла уголки его губ, и крохотное пламя свечи отразилось в его черных глазах.
– Вот теперь, дорогая, – прошептал он, проводя кончиком пальца по ее припухшим от поцелуев губам, – ты и в самом деле моя жена. И всякий раз, когда я захочу тебя, я приду к тебе.
Кора напряглась от нотки самодовольства, прозвучавшей в его голосе, но ничего не сказала в ответ. Она лишь мысленно взмолилась о том, чтобы не потерять так же безрассудно свое сердце с этим человеком, как уже потеряла свободу.

Часть 2
12
Сильный ветер пригибал к земле высокие травы, проносясь над мысом, на котором, словно часовой, возвышался замок Вулфридж. Высоко в небе парила морская птица, ее крик доносился из-под самых облаков, вплетаясь в завывания ветра. Был ненастный день, с тяжелым серым небом и моросящим дождем, который заставлял людей и животных понуро прятать голову от непогоды и ежиться.
Сквозь завесу дождя и низко стелющиеся облака серые камни замка были едва видны с противоположной стороны залива.
Чувствуя все возрастающее возбуждение Коры, Люк бросил на нее быстрый взгляд. Сидящая на белоснежной лошади, подаренной ей Вильгельмом, она была закутана в плащ с капюшоном, отороченным горностаем. Это был изумительный плащ, за который Люк заплатил немалые деньги, но ни разу не пожалел об этом, настолько он подходил Коре, оттеняя ее красоту. Покидая Йорк, он накупил для жены множество нарядов, и, хотя не ожидал изъявлений благодарности, она пришла к нему с сияющими глазами и молча поцеловала в щеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102