— О, мама…
— Это была безнадежная ситуация. Он странный человек, помешанный лишь на одном — упрочить свое положение в мире, заставляя всех плясать под свою дудку. Я никогда не встречала более честолюбивого человека Я тоже узнала о нем то, что теперь стало достоянием общества.
— О клубах? — спросила я.
— Да. О том, чем они являются на самом деле.
Даже тогда он постоянно хитрил, извращая события так, чтобы самому всегда оказаться в нужном месте в нужное время.
— Ты думаешь, это он подстроил историю с Джозефом Крессуэлом?
— Я в этом уверена. Когда я узнала об этом, мы заключили с ним соглашение: он будет молчать обо мне и твоем отце, а я о нем. Я согласилась. Он никогда не мстит людям просто, чтобы нанести вред, он действует только в своих интересах. Мне кажется, я его очень хорошо знаю. Этот Джо Крессуэл раскусил его, не так ли? А ты подумала, что это не правда…
— Джо сказал, что хочет меня видеть, пришел в дом, а когда я вышла, чтобы принести вина, Джо поднялся наверх и проник в кабинет дяди Питера Ты понимаешь, если бы не моя беспечность, он никогда бы не получил своего доказательства и Елена вышла бы замуж за Джона Милворда.
— И ты обвиняешь Джо?
— Он плохо поступил и ничему не помог. Он хочет доказать, что его отец попал в ловушку… а сейчас ни один человек не хочет об этом знать. В любом случае Джо опирается только на свидетельство Хлои, а ей никто не поверит, потому что она — авантюристка. Все было бесполезно. Он ничего не сделал для отца и разрушил судьбу Елены.
— Ты права, — сказала мать. — Но ты должна понять чувства Джо.
— Я понимаю, но не могу забыть, как он складывал эти бумаги в карман, когда я вошла в кабинет дяди.
— Я только хочу, Аннора, чтобы ты понимала, что ни один из нас не является совершенством. Твой отец и я… мы очень любили друг друга, но у меня был муж, беспомощный инвалид. Ты понимаешь, мы все не безгрешны. Не суди о людях слишком поспешно.
Я лежала, неотрывно глядя на море, потрясенная тем, что мать сказала мне. Я представляла, как Питер Лэнсдон выставляет свои требования. И моя мама вошла с ним в сделку, чтобы уберечь чувства своего первого мужа. Ее любовь к отцу была слишком сильной, она не могла сопротивляться ей, даже совершая измену.
Я должна попытаться понять Джо. Но я не могла забыть, как он стоял там, держа в руках бумаги, как никогда не забуду Рольфа в ту ночь.
После разговора с матерью я старалась себя урезонить. Я должна понять Джо, я должна убедить себя, что чувства Рольфа на самом деле лучше. Он всей душой увлекался прошлым и на одну ночь сбросил с себя оболочку цивилизации и стал одним из тех, чьи обычаи его так интересовали. Я должна быть более снисходительна, должна понять, что молода и, как сказала мама, слишком мало знаю жизнь. Но я не могла забыть.
Приготовления к отъезду подходили к концу.
— Как я не хочу, чтобы ты уезжала! — вздохнула Елена.
— Все изменится к лучшему. Правы те, кто говорит, что время все меняет.
— Я не могу вернуться назад, Аннора. Я не хочу.
Как бы я хотела остаться здесь!
Тогда мне в голову пришла идея:
— Елена, а почему бы тебе не поехать с нами в Австралию?
Я увидела, как на ее лице появилось удивление.
Мы много говорили об этом, и мама написала тете Амарилис. Она всегда имела на нее большое влияние.
В результате и тетя Амарилис, и дядя Питер решили, что Елене надо бы поехать с нами.
В предвкушении будущего путешествия Елена оживилась, и я даже несколько раз заметила улыбку на ее лице.
Примерно за неделю до нашего отъезда в свое имение вернулся Рольф. Однажды он зашел проведать нас. Он выглядел очень грустным: никогда я не видела его таким. Теперь он часто навещал нас и много говорил с отцом об имении, которое стало его полной собственностью. Хотя еще при жизни отца Рольф интересовался делами имения.
— Но все равно это другое дело, — сказал отец, — ведь теперь имение принадлежит только вам.
Как-то раз мы с Рольфом отправились на верховую прогулку вдвоем.
— Мне бы очень хотелось, чтобы ты не уезжала, Аннора, — сказал он. — Ты отправляешься на другой конец света и долго не возвратишься.
— Это не бесконечное путешествие, всего несколько недель.
— Я скучал по тебе, когда ты была в Лондоне.
Вспоминала ли ты Кадор?
— Часто.
— Когда ты вернешься, мне нужно будет поговорить с тобой.
— О чем?
— О нас.
— Ты хочешь сказать… о тебе и мне?
Он кивнул, потом вдруг повернулся ко мне и сказал:
— Ты будешь думать обо мне?
— Постоянно.
— Когда ты вернешься, мы подумаем о будущем…
Внезапно я почувствовала себя счастливой, ведь Рольф говорил о нашем будущем. Я улыбнулась ему.
Он был совсем другим человеком, с этим новым выражением грусти на лице. Я вспомнила слова мамы:
«Человек должен попытаться понять других людей».
Нельзя судить слишком поспешно. Нужно вырасти и что-то в жизни понять.
В этот момент я удивлялась, как мне в голову могла прийти мысль выйти замуж за Джо. Я поняла, что люблю Рольфа, но как я хотела забыть ту ужасную ночь!
Когда мы вернулись в конюшню, он помог мне сойти с лошади и поцеловал. Но все же я была рада, что мы уезжаем. За время путешествия я приведу в порядок свои мысли, приду к согласию сама с собой и смогу убедить себя выйти замуж за Рольфа, что бы ни было той ночью.
В ДАЛЕКИХ МОРЯХ
В начале сентября мы пустились в плавание. Прежде чем отправиться в Тилбери, чтобы сесть на грузовое судно, которое шло к берегам Австралии, мы провели несколько дней на Альбемарл-стрит. Я была убеждена в том, что возбуждение, связанное с поездкой, полезно для Елены. Она все еще грустила, а временами впадала в глубокую меланхолию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105