Она была слишком наивной и неопытной и потому сама себя не понимала, не знала, какие чувства и страсти дремлют в ее душе. Но мисс Фэрли оказалась гораздо умнее, чем он вначале предполагал. К тому же она была искренней и откровенной, чем разительно отличалась от большинства лондонских дам. Более того, она признавалась даже в том, в чем ей очень не хотелось признаваться.
Разговор с Сабриной возбуждал его и доставлял ему редкостное удовольствие. А сегодня, во время беседы в картинной галерее, ему вдруг захотелось сделать ей что-нибудь приятное. Возможно, именно поэтому он предложил кузену Джеффри место викария в Бакстед-Хите. Что же касается внешности мисс Фэрли… Рис невольно улыбнулся, вспомнив ее чудесные глаза и стройную фигурку. Да, Сабрина Фэрли была прелестной девушкой, и он чувствовал, что она нравится ему все больше.
Снова улыбнувшись, граф взглянул на книгу, которую держал в руке. «Тайны обольщения» – гласила надпись на зеленом кожаном переплете. Вытащив томик Байрона, стоявший прямо под греческими мифами, Рис поставил вместо него книгу в зеленом переплете.
В Тинбюри, где все дни были заполнены хлопотами и заботами, Сабрина обычно засыпала сразу же, как только ложилась в постель. А если ей не спалось, например в ненастную, дождливую погоду, то она, лежа в постели, предавалась сладким грезам о будущем или вспоминала свою мать. Когда же в Тинбюри появился Джеффри, она начала думать о нем; и вскоре молодой священник стал занимать все больше и больше места в ее мечтах о будущем.
И не было ничего удивительного в том, что здесь, в поместье графа, ей никак не удавалось уснуть – ведь она провела весь день в лени и праздности. Но главным виновником ее бессонницы был сам хозяин поместья. Сабрина старалась о нем не думать, однако у нее ничего не получалось – ей то и дело вспоминались все разговоры с лордом Роуденом, вспоминались его удивительные глаза…
Она ворочалась с боку на бок, сбивая белоснежные простыни и тихонько вздыхая. Наконец, немного успокоившись, легла на спину и уставилась в потолок – ей пришла в голову совершенно неожиданная мысль, ужасно ее взволновавшая.
Несколько минут спустя, выпростав из-под одеяла руку, Сабрина вытянула ее перед собой и пошевелила пальцами. Затем, снова сунув руку под одеяло, принялась легонько поглаживать себя – сначала плечи и груди, потом живот и бедра. И тотчас же по телу ее одна за другой прокатились горячие волны, а между ног вдруг возникло какое-то странное томление. Ошеломленная этими неведомыми ей прежде ощущениями, Сабрина невольно застонала, а в следующее мгновение ей вдруг вспомнились слова графа: «Как вы полагаете, почему женская кожа такая нежная, такая соблазнительная? Может, женщины созданы специально для того, чтобы их ласкать?»
Она замерла на несколько секунд, а потом снова принялась себя поглаживать, только теперь Сабрина представляла, что это не она себя поглаживает, а чья-то чужая рука ее ласкает. И от этого ощущения стали еще более острыми, еще более сладостными.
Сабрина снова застонала, на сей раз уже гораздо громче. И тут же перед ней возник образ Роудена. Граф улыбался ей, и что-то нашептывал о соблазнах и наслаждении. Сабрина вскрикнула и замерла, крепко сжав кулаки. Затем, шумно выдохнув, прошептала:
– Нет, я не должна… Я не должна об этом думать.
И действительно, почему она так много думает о Роудене, почему придает такое значение его словам? Конечно же, ей следует забыть все то, что он говорил. Совершенно непозволительно делать то, что она сейчас делала. Нельзя выходить за рамки приличий из-за самого обычного любопытства. И если уж ей сейчас не спится, то можно подумать о чем-нибудь другом. Например, об их с Джеффри будущем. Вскоре они обвенчаются, и она, Сабрина, станет женой викария. А жить они будут в Бакстед-Хите, потому что граф обещал подыскать для Джеффри место.
Еще минуту-другую Сабрина думала о молодом священнике, но затем перед ней вновь возник образ лорда Роудена.
Глава 9
На следующее утро Сабрина проснулась с ужасной головной болью – естественное следствие слишком плотного ужина и обильных возлияний на сон грядущий (ни к тому, ни к другому она не привыкла, хотя, возможно, все дело в том, что ей удалось заснуть лишь перед рассветом). А ранним утром к ней в спальню вошла горничная и стала подбрасывать дрова в камин и шевелить их щипцами. Стук поленьев и позвякиваниё металла усилили головную боль, и Сабрина со стоном уткнулась лицом в подушку. Когда горничная наконец-то ушла, она вздохнула с облегчением и пробормотала:
– Неужели все гуляки чувствуют себя по утрам так же скверно? Но если любители спиртного мучаются по утрам, то стоит ли из-за нескольких часов удовольствия подвергать себя такой пытке? – размышляла Сабрина. Полежав еще минуту-другую, она приподнялась и бросила взгляд в окно. Но даже тусклый зимний свет безжалостно резал глаза, и Сабрина со стоном рухнула на постель. «Но не лежать же весь день…» – сказала она себе и, сделав над собой усилие, все-таки встала и подошла к окну. Погода совершенно не понравилась. По низкому небу плыли зловещие тучи, и такая ужасная погода могла бы испортить настроение кому угодно, не только ей.
– Сабрина, что случилось?! – В спальню ворвалась Мэри, в изумлении уставившись на подругу. Сабрина едва держалась на ногах.
– Ох, Мэри, не говори так громко. Ужасно болит голова.
– О, дорогая, как жаль… Я очень тебе сочувствую. – Мэри подошла к подруге и приложила ладонь к ее лбу. – По крайней мере, у тебя нет жара. Но скажи, ты сможешь отправиться вместе с нами в дорогу?
Сабрина с вздохом покачала головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85