— Скажите мне, где Дункан, или я убью вас, — сказала она. — Я не шучу.
Лукас успокаивающе улыбнулся. У него, как и у Дункана, были ослепительно белые зубы.
— Не волнуйтесь, мистрисс Рурк, — сказал он. — Дункан в полном порядке, если не считать нескольких синяков. — Он оглянулся на людей, столпившихся в узком коридоре.
— Приведите его. Осторожно.
За его словами последовала небольшая суета, и вскоре в каюту впихнули Дункана, от ярости потерявшего дар речи, со связанными за спиной руками.
Лукас взглянул на него с чем-то вроде неодобрительной нежности и поцокал языком.
— Храбрый до безрассудства, — пробормотал он. — Брат, тебе следует научиться осмотрительности. Даже трусость иногда бывает полезна.
Фиби опустила пистолет и поглядела на Дункана, сгорая от желания броситься вперед и освободить его, но зная, что эта попытка будет бессмысленной, а может быть, и гибельной — Застрелить его? — спросила она у мужа. Дункан потряс ее взрывом глухого, хриплого смеха.
— Боже, ты просто прелесть! Нет, любимая, ты не должна лишать питающих меня надежд.
Она неуверенно посмотрела на Лукаса, который спокойно и невозмутимо стоял, сложив руки на груди. Он явно не принимал участия в кровавом захвате «Франчески» очевидно, осуществлял общее руководство.
— Но…
— Мой брат не причинит тебе вреда, Фиби, — мягко сказал Дункан. — Хоть он растяпа и идиот, и вместо головы у него чурбан, а политической премудрости столько же, сколько у пугала в саду нашей матери, я никогда не слышал, чтобы он грубил, насиловал и разорял.
Лукас пересек каюту и забрал пистолет из рук Фиби. От смущения и страха она чувствовала головокружение.
— Садитесь, — приказал Лукас, взяв ее за руку и подводя к кровати. Когда Фиби примостилась на краю койки, он бросил взгляд на разъяренного брата и приказал своим подчиненным: — Оставьте нас.
Один из них замешкался:
— Сэр, прикажете держать курс на Чарльстон?
— Вы знаете план, — устало ответил Лукас, еле слышно вздохнув.
Сердце Фиби подпрыгнуло к горлу и тихо стучало там, как мотылек, пойманный в ореховую скорлупу. Дункан смотрел на брата с такой надменностью, как будто он был на свободе и сам себе хозяин.
— Что случилось? — спросила Фиби, поскольку они оба молчали. Ее взгляд был направлен на Лукаса. — Это ваш корабль захватил нас?
— Не совсем так, — ответил Лукас с заметной неохотой. Он закрыл и запер на засов дверь каюты и сейчас стоял, прислонившись к ней. Отвечая, он спокойно и угрюмо встречал яростные взгляды, которые метал в него Дункан. — Мы оказались поблизости от места боя, который вы проигрывали, осмелюсь заметить и вмешались. Нападающие убрались восвояси.
На скуле Дункана заиграл желвак, веревки на его руках натянулись. Он знал, что попытка разорвать их бессмысленна, даже Фиби это понимала, но не мог не попытаться, как не мог изменить себя.
— Ну, хорошо, — сказал он шелковым голосом, который не мог скрыть его злости. — Ты спас меня, Лукас, меня и всех нас. А теперь, если ты будешь так любезен и развяжешь мне руки, вернешься на свой корабль и оставишь меня в покое…
— Извини, — сказал Лукас голосом, в котором слышалось неподдельное сожаление. — Я имею приказ нашего досточтимого отца немедленно доставить тебя в Чарльстон.
— Но мы и так плыли туда! — заметила Фиби, обрадовавшись.
Взгляд, который Дункан бросил в ее сторону, заставил ее поникнуть.
— Это правда, Дункан? — спросил Лукас, подходя к брату. Даже Фиби не решилась бы оказаться так близко от него при его нынешнем состоянии. — Ты возвращался домой?
Дункан долго смотрел на него и упрямо молчал, но, наконец, ответил глухим хриплым голосом, Фиби пришлось напрячь слух, чтобы расслышать слова:
— Не в том смысле, в каком ты думаешь, Филиппа написала, что отец нездоров. Я хотел проведать его как преданный сын, но не оставаться насовсем.
Фиби показалось, что широкие плечи Лукаса чуть-чуть поникли, но выражения его лица она не могла увидеть, он отвернулся от нее.
— Осмелюсь предположить, что отец будет рад тебя видеть, — сказал он. — Хотя, конечно, было бы лучше, если бы ты приехал по своей воле.
— Я пытался, — проворчал Дункан. На его лбу пульсировала жилка знак того, что его кажущемуся спокойствию нельзя доверять. — Как отец?
— Он старый человек, — сказал Лукас откровенно. — И у него хрупкое здоровье. Тяжелым грузом на него легла война, а еще тяжелее твое предательство.
— Поосторожнее со словом «предательство», — тихо предупредил Дункан. — Оно так же опасно, как перегревшаяся пушка.
Лукас вздохнул и отвернулся от Дункана, осматривая каюту. Он нашел бутылку виски, бокал и, наполнив его, предложил Фиби.
Она, конечно, хотела выпить, но вспомнила о ребенке и покачала головой. Ее деверь встретил отказ дружеским кивком и легким поклоном и, снова обернувшись к Дункану, поднес бокал к его губам.
— Полагаю, у нас нет другого выбора, только отпустить тебя, — сказал он, как будто для него не было ничего более неприятного на свете. Он издал еще один продолжительный вздох. — Великий Аполлон, это все равно, что выпустить гадюку из шкатулки.
— Ты прав, — сказал Дункан. Его шепот прозвучал как удар хлыста.
Фиби, к тому времени, слегка пришедшая в себя, поднялась на ноги и в интересах мира встала между ними.
— Могу предложить очень простое решение, — сказала она. — Лукас, вы со своей командой немедленно покидаете «Франческу». Как только вы уйдете, я освобожу Дункана. И таким образом никто не пострадает.
Лукас усмехнулся.
— Это была бы прекрасная идея, — кивнул он, — если бы я мог поверить моему брату, что он направится в Чарльстон, как планировалось, но я верить ему не могу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101