– Три года назад лорд Байрон написал поэму «Корсар». Она имела небывалый успех. Ее герой – лихой восточный пират, дикий, необузданный и очень романтичный. Именно таким я вас хочу изобразить.
– Вы, наверное, шутите. Я не лихой, и не романтик, и, уж конечно, не восточный пират. – Широкая улыбка озарила лицо Кеннета. – А уж если бы я был им, то поступил бы вот как.
Обхватив рукой Ребекку за шею, он привлек ее к себе для поцелуя.
Тон Кеннета был шутливым, но поцелуй вышел вполне серьезным. Когда их губы встретились, то все, о чем мечтала Ребекка бессонными ночами, переросло в одно непреодолимое желание. Ее ладони упирались ему в грудь, и она чувствовала, как сильно колотится его сердце. Ей захотелось сесть к нему на колени, спустить с плеч рубашку и исследовать каждый дюйм его сильного мускулистого тела. Ей хотелось… ей хотелось…
Поцелуй закончился, и Кеннет отпустил ее. По его глазам Ребекка видела, что он так же взволнован, как и она.
– К сожалению, я не пират, а простой секретарь, – сказал он после неловкого молчания, на протяжении которого они оба пытались успокоиться.
– Капитан есть капитан, – со вздохом сказала Ребекка, делая вид, что ничего особенного не случилось. Она отошла на безопасное расстояние. – И все-таки от вас веет романтикой и удалью. Когда я закончу портрет, вы увидите себя другими глазами.
– Боюсь, мне не захочется смотреть на себя со стороны.
– Это дело ваше, – ответила Ребекка и, прищурившись, стала рассматривать Кеннета глазами художницы. – Я хочу вас немного обыграть. Откиньтесь назад. Успокойтесь. Положите руку на спинку дивана.
Кеннет повиновался, и удовлетворенная Ребекка кивнула. Пожалуй, такая поза – именно то, что надо: чуть небрежная, но за этой небрежностью чувствуется недюжинная сила. Она не станет наряжать его в восточные одежды, но постарается придать ему загадочный восточный колорит другими средствами.
Задумавшись, Ребекка оглядела комнату, и у нее вырвался торжествующий возглас. Она подбежала к прикроватному коврику и схватила его.
– Этот коврик будет великолепным фоном. Я положу его на диван за вашей спиной.
Ребекка разложила коврик на спинке дивана, и Кеннет, повернувшись, потрогал его.
– Качество превосходное, – заметил он, водя ладонью по блестящей, шелковистой, покрытой причудливым узором поверхности. – Похож на персидский, но мне никогда не приходилось видеть такого буйства ярких красок. На ощупь он напоминает мягкую шерсть вашего кота.
– Он сделан из шелковых ниток. Это подарок персидского посла.
– Наверное, здесь скрывается какая-то загадочная история?
Ребекка пожала плечами.
– Ничего особенного. Мирза Хасан-Хан, приехав с визитом в Лондон, решил заказать свой портрет, выполненный в европейском стиле, и ему порекомендовали отца. Он был так доволен работой моего отца, что ему захотелось заказать портреты двух своих жен, которые сопровождали его в поездке. Но вот незадача: посторонний мужчина не имеет права видеть открытые лица восточных женщин, и тогда отец порекомендовал меня. Портреты Хасан-Хану понравились, и он подарил мне этот коврик, так как я наотрез отказалась от гонорара.
– Должно быть, портреты действительно были великолепны, потому что он сделал королевский подарок. – Кеннет в очередной раз провел ладонью по шелковистой поверхности коврика. – Я буду гладить его, пока вы меня рисуете. Он действует на меня успокаивающе.
Яркий ковер действительно служил отличным фоном, именно таким, какой Ребекка видела в своем воображении. Из мелких кусочков вырисовывалось единое целое, и сердце ее учащенно забилось.
Теперь остается найти подходящую позу. По обыкновению Ребекка сама подбирала натурщикам наиболее удачное положение, но, по ее мнению, Кеннету было вполне достаточно совета. Во всяком случае, ей не хотелось ему приказывать.
– Займите удобное для вас положение, в котором вы сможете находиться длительное время, – посоветовала она. – Я хочу, чтобы ваша поза была свободной и в то же время немного настороженной. Скорее лев на отдыхе, чем солдат на посту.
Кеннет откинулся назад и поставил обутую в башмак левую ногу на край дивана, небрежно положив на нее руку. Поза получилась как бы небрежной, и в то же время чувствовалось, что человек готов сорваться с места при любом подозрительном звуке или движении.
– Великолепно! – восхищенно воскликнула Ребекка. – А теперь представьте себе, что я самый ленивый, но дерзкий солдат вашего полка. Как бы вы посмотрели на меня?
Лицо Кеннета приняло жестокое выражение, шрам побелел и стал заметнее. Сейчас он выглядел совсем как капитан пиратского судна, который с одинаковой легкостью и казнит, и милует.
Закусив губу, Ребекка внимательно изучала получившуюся композицию. Она изобразит его лицо в ярком освещении, а все остальное будет находиться как бы в тени, что придаст резкость чертам его лица и добавит загадочности всему его облику. Вроде бы неплохо, и все же чего-то недостает. Проще простого сделать лицо Кеннета свирепым, но как передать его внутреннее благородство?
Ребекка рассматривала свою модель во всевозможных ракурсах, задумчиво крутила головой, нацеливаясь на нее. Внезапно в ее глазах что-то сверкнуло. Повернувшись, она увидела отражение Кеннета в зеркале трюмо. Ее взгляд перебегал с капитана на зеркало, по мере того как созревало решение.
Эврика! Ребекка была вне себя от радостного возбуждения. Она сделает двойной портрет. Основной акцент будет сосредоточен на лице капитана, с вызовом смотрящего в глаза зрителю; справа она напишет отражение его профиля и таким образом передаст его незаурядный ум и врожденное благородство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124