Он издал неловкий смешок. – Еще сахару захотела, девочка?
Не глядя Мэриан в глаза, он отодвинул ее в сторону, чтобы босые ступни девушки не попали под копыта. Дрожащими пальцами достал из кармана кусок сахара и протянул кобыле. Она радостно подхватила его губами с ладони и преданно взглянула ему в глаза в надежде получить еще.
Пытаясь сделать вид, будто перед этим ничего такого не происходило, он взял кобылу за поводья.
– Вас с Пегасом надо как следует почистить.
Он повел Мунбим к стойлу. Она сегодня заслужила целую голову сахара за то, что спасла его от полного помешательства. Господи, да это же настоящее безумие – гореть желанием к будущей жене брата. Это может погубить их всех! Несмотря на активность Мэриан, она, по всей видимости, не сознает, куда может завести их ее невинная вседозволенность. Физическая сторона сексуальных отношений – дело нехитрое. А вот эмоциональные и моральные последствия могут превратить жизнь в настоящий ад.
Какого дьявола! Почему Кайл не мог сам приехать сюда, чтобы соблазнить свою невесту!
Доминик чувствовал, что никакими усилиями не может унять дрожь во всем теле. Не может преодолеть желания научить Мэриан тому, что она так жаждет узнать. Он оглянулся на нее через плечо. Она стояла там же, где он ее оставил. Руки сжаты в кулаки, глаза темные от страсти. У него есть немало причин держаться от нее на расстоянии, но у нее-то их нет. Ни одной. Она хочет его. И если у него сохранилась еще хоть капля здравого смысла – Боже правый! – он должен немедленно покинуть Уорфилд. Иначе больше не сможет ей противостоять.
Глава 16
Кайл тихо постучал и вошел в каюту Констанции. Она лежала в шезлонге, с зеркалом в руках, и наносила на щеки румянец. Увидев Кайла, изобразила на лице раскаяние.
– Ну вот, друг мой, ты застал меня на месте преступления. Интересно, не правда ли, что тщеславие и желание нравиться не покидают нас до конца жизни? Один из семи смертных грехов. Достаточно для того, чтобы обречь меня на Вечные муки, даже если бы я не совершила всех других.
Кайл только порадовался тому, что у нее еще есть силы заботиться о своей внешности. Он поцеловал ее исхудавшую, пахнущую духами руку и сел в кресло напротив.
– А почему бы тебе не заботиться о своей внешности, Голубка? В конце концов, лицо всегда являлось главным твоим достоянием и самым большим богатством.
Она вздохнула. Оживление ее пропало. Проглянуло глубоко скрытое, ставшее уже привычным изнеможение.
– Я бы сказала, это одновременно и благословение, и проклятие.
– Твоя красота – проклятие?!
Эти слова глубоко опечалили его: он знал, какое удовольствие ей всегда доставляло сознание своей привлекательности. Она ценила свою классическую красоту.
С задумчивым видом она поглаживала серебристую поверхность зеркала.
– У меня была сестра, всего на год старше меня. В раннем детстве мы с ней были очень дружны, но с годами между нами появилось… соперничество. Она была хорошенькая, но не так хороша, как я. И я, бессовестная, бахвалилась перед ней своей красотой, рисовалась, выставляла ее напоказ. Моя семья принадлежала к кругу идальго. Это что-то вроде вашей средней аристократии. Но я вынашивала грандиозные планы. Говорила о своем будущем муже, который непременно будет грандом, о богатствах и драгоценностях, которыми буду обладать. Я не сомневалась в том, что отец приложит все силы, чтобы выдать меня за аристократа. Мама поддерживала эти честолюбивые мечты. Ведь мой успех стал бы и ее триумфом.
Кайл слушал с удивлением. До этого она никогда не упоминала о своем прошлом. Он знал лишь основные факты. Ему захотелось услышать еще, и он решил подбодрить ее:
– Матери, как правило, гордятся своими дочерьми.
– Но этого не следует делать за счет другой дочери. – С отсутствующим выражением лица она положила голову на шезлонг. – Моя сестра, Мария Магдалена, была лучше и добрее меня. Она не обладала моим честолюбием и всегда хотела, чтобы мы оставались друзьями. Но я на это не шла. Потом началась война. На нашу семью напали. Я слышала пронзительные крики сестры. – Констанция закрыла глаза. Лицо исказила гримаса боли. – Крики прекратились, когда они перерезали ей горло. Он в ужасе смотрел на нее:
– Ты слышала, как она умирала?!
– О да. – Она горько улыбнулась. – На меня тоже напали, в тот же день. Но благодаря моей красоте один из офицеров решил забрать меня к себе. Он решил, что я слишком красива, для того чтобы меня убить. Так вот и получилось, что я осталась жива… После того как он и другие офицеры обесчестили меня и бросили умирать от голода возле развалин своего дома и трупов моих родных.
Кайл взял ее руку. Если бы он мог изменить ее прошлое!
– Мне очень жаль. Ни один человек не должен так страдать. Остается только удивляться, как ты не сошла с ума.
Она открыла глаза. Темные, пронизывающие, они смотрели прямо на него.
– Когда Господь поднимает свою карающую руку, простой смертный мало что может сделать. Но я так и не простила себе того, что мы с сестрой расстались, не примирившись. Я виню в этом только себя. Сейчас мне кажется, я отдала бы все, что у меня есть… все до последнего, только бы иметь возможность сказать ей, как я ее люблю.
Теперь он понял, почему она раскрылась перед ним. Убрал свою руку. Заговорил сухим тоном:
– Ты хочешь посоветовать мне что-то насчет брата, не так ли?
– Сейчас не время для всяких тонкостей. Накануне трагедии мы с Марией одевались с помощью одной и той же служанки, и я дразнила ее, рассказывая о прекрасном предложении, сделанном отцу. На следующий день ее не стало, а весь наш мир рухнул. – Констанция с трудом сглотнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118