Она почти добралась до своей двери, когда вдруг заметила, что впереди нее движется тень, вернее, какая-то темная фигура. Девушка остановилась, замерла… Сердце ее тревожно забилось: она решила, что в дом проник вор.
И тут она заметила, что человек двигается очень неуверенно, идет пошатываясь… Перед ней был майор Ланкастер! Он шел очень медленно, шел, держась рукой за перила и то и дело останавливаясь.
Джослин смотрела на него в изумлении. Как ему удалось выбраться из комнаты и уйти так далеко? Видимо, измученный Хью Морган заснул во время своего долгого бдения, и майор вышел из голубой комнаты никем не замеченный. Черт подери, слуге следовало попросить, чтобы кто-нибудь его подменил! Преданность — это, конечно, прекрасно, но нельзя же терять голову.
Осторожно ступая по ковровой дорожке, она направилась следом за Дэвидом.
— Майор Ланкастер, налагаю, вам следует вернуться в постель.
Дэвид резко обернулся. Глаза его были совершенно пустыми, казалось, он ходил во сне, точно лунатик. Джослин вздохнула — было очевидно, что страдания майора не закончились.
— Ну-ка, пойдемте, — сказала она негромко, но твердо, словно обращаясь к капризному ребенку. — Вам надо вернуться в постель.
— Кто… кто тут?
Дэвид поворачивался в разные стороны, пытаясь разглядеть ее в темноте. Видимо, зрение у него еще не восстановилось.
— Это я, Джослин.
Узнав ее голос, майор успокоился и двинулся ей навстречу, но, сделав несколько шагов, наткнулся на перила, ограждавшие галерею. Джослин в ужасе вскрикнула — ведь Дэвид мог перевалиться через перила и упасть вниз, на мраморный пол. А падение с такой высоты — это верная смерть.
Бросившись к майору, Джослин обхватила его обеими руками и с силой оттолкнула от предательских перил. Дэвид вскрикнул от неожиданности и попятился к стене галереи. Он наверняка бы упал, если бы Джослин не поддержала его и не прижала спиной к стене.
Дэвид был так худ, что даже сквозь плотную ткань халата можно было бы пересчитать его ребра. Джослин чувствовала биение его сердца. Она вдруг с удивлением обнаружила, что он очень высок. Когда майор лежал в постели, она не замечала, что он такой высокий. Джослин решила, что Дэвид — один из самых высоких мужчин, каких она только встречала. И плечи у него оказались необыкновенно широкие.
Она пыталась прийти в себя, но тут майор заключил ее в объятия к с радостным удивлением пробормотал:
— Жаннет!
— Я не Жан…
Она подняла голову, чтобы развеять его заблуждение, — и губы Дэвида неожиданно оказались совсем рядом.
Джослин тихонько вскрикнула. В следующее мгновение губы их слились в поцелуе, и ладонь Дэвида осторожно заскользила по ее обнаженной руке. Она почувствовала себя… очарованной. Согретой лаской.
Желанной.
Ноги Джослин подогнулись, и она, чтобы не упасть, еще крепче ухватилась за Дэвида. Из чистого любопытства Джослин иногда разрешала своим поклонникам сорвать украдкой поцелуй. И всякий раз с удовольствием отмечала, что не испытывает при этом ничего особенного. Вальс с герцогом Кэндовером волновал ее гораздо сильнее, чем поцелуи поклонников. Но страстный поцелуй майора… Подобного ей еще не доводилось испытывать.
Неужели ее мать чувствовала то же самое, когда, охваченная похотью, забыла обо всем на свете? Да, она забыла обо всем, кроме собственных эгоистических желаний…
Эта мысль, вызвавшая у нее острое отвращение, заставила ее резко вернуться к реальности. Ей захотелось отстраниться, захотелось оттолкнуть несносного майора, однако она ограничилась тем, что отвернулась и сухо проговорила:
— Майор Ланкастер, возьмите себя в руки!
Его объятия ослабели, и он как-то странно заморгал, казалось, он только что проснулся.
— О Боже! — Майор только сейчас заметил, что обнимает леди Джослин. — Мне… мне очень жаль. Я… я поступил неосмотрительно.
— Несомненно.
Он тихо рассмеялся:
— И еще мне очень жаль, что я не мог раньше совершить столь ужасный поступок. Мне действительно очень жаль…
У майора оказалось совершенно невозможное чувство юмора. Однако Джослин поняла, что не может по-настоящему рассердиться на этого человека. Пришлось ограничиться едким замечанием:
— Мне кажется, вы любите поздние прогулки. Но почему же вы отправились на прогулку в полном одиночестве? Ведь в доме множество слуг…
Майор наморщил лоб, обдумывая слова Джослин.
— Наверное, все спят? Думаю, сейчас действительно очень поздно.
Она облегченно вздохнула. Похоже, мучения Дэвида заканчивались. Во всяком случае, он рассуждал вполне здраво.
— Очень глубокомысленное замечание, майор. Я рада, что вы вернулись к жизни.
Но что же им делать теперь? Может, позвать слуг? Может, кто-нибудь из них проснется и поможет ей уложить майора в постель? Однако Джослин не была уверена в том, что сможет достаточно долго удерживать майора у стены. А голубая комната — в противоположном конце галереи. Зато ее собственная спальня находилась всего в нескольких шагах.
— Скажите, с моей помощью вы могли бы дойти до соседней комнаты?
Он с усилием оттолкнулся от стены и покачнулся. Однако сумел удержаться на ногах и выпрямился.
— Думаю, что смогу.
Майор обнял Джослин одной рукой за плечи, а она обхватила его обеими руками, стараясь не дотронуться до шва на спине. Таким образом они добрались до спальни, Дэвид свободной рукой открыл дверь. В комнате горел светильник я было довольно светло. У кровати Джослин развернулась и отпустила майора. Он тотчас же рухнул на кровать, рухнул, словно марионетка, у которой отрезали ниточки. А длинные ноги майора свесились на пол.
И тут Джослин заметила, что Дэвид дрожит — прогулка по галерее оказалась для него слишком серьезным испытанием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95