— Красиво, правда? — произнес Колин, подойдя к ней чуть ли не вплотную.
— Да.
— Я часто здесь бывал мальчиком. Вон там, под ивами, есть очень уютная беседка. Там так тихо, что слышно, как перешептываются листья.
— Звучит прелестно, — проговорила Эмма, каждой клеточкой своего тела ощущая его близость.
— Может быть, завтра утром успеем туда сходить.
Колин обнял ее за талию. Эмма постаралась расслабиться, но это ей не удалось. Она заметила, что дрожит, и подумала, что, кажется, собирается разыграть из себя последнюю дуру. Высвободившись из рук Колина и пробормотав: Извините, я на минуточку, — она быстро прошла в одну из спален и закрыла за собой дверь.
«Все будет иначе, и я сама другая», — убеждала она себя, стоя как истукан посреди роскошной комнаты, нервно стиснув кулаки. Но мысли упорно возвращали ее в тот день, когда она осталась с молодым мужем одна в спальне и испытала первое из многих разочарований, которые ждали ее в семейной жизни.
Проведя целый день в дороге, преследуемые страхом погони, они оба страшно устали. Эмма была в изнеможении, и, кроме того, ее разочаровала поспешная и прозаическая процедура бракосочетания. Ей так хотелось, чтобы Эдвард ее подбодрил, сказал, как он ее любит, заверил, что в будущем у них все будет прекрасно, ну хотя бы улыбнулся в знак того, что он рад быть С ней вместе, несмотря на все трудности, которые им пришлось перенести. Но Эдвард молча снял камзол и так же молча начал стягивать заляпанные грязью сапоги.
Не зная, что ей полагается делать, Эмма сняла накидку и перчатки, отколола шляпку и положила все это на подоконник, В маленькой комнате совсем не было мебели, только огромная кровать. Когда она обернулась, Эдвард уже снял рубашку и стоял перед ней в одних бриджах. Наконец-то он улыбался, но не такой улыбкой, которую ждала Эмма. Теперь Эмма понимала, что в ней было что-то хищническое. Эдвард подошел к двери и повернул в замке ключ, сказав при этом: «Еще войдет кто-нибудь. Нам ведь это ни к чему, правда?» Потом он поцеловал ее в своем обычном стиле — вгрызшись в ее губы зубами — и стал стягивать с нее платье. Эмма вспомнила, как он рассердился, не справившись с застежками на ее платье.
— Давай быстрее в постель, — сказал он, отступив от нее. — Чертовски холодно.
Он повернулся к ней спиной, снял бриджи и забрался в постель. Кое-как, дрожа от холода, она стянула с себя одежду. Теперь-то она понимала, что он не хотел помогать ей только потому, что желал полюбоваться, как она неловко раздевается. Ему всегда нравилось видеть ее испуганной. Когда она легла в постель, Эдвард рывком притянул ее к себе и еще раз вгрызся ей в рот. Его тело пылало жаром и почему-то все как бы состояло из острых углов. Вскоре после этого он забрался на нее, минуту повозился у нее между ног, и тут же она вскрикнула от боли. Он засмеялся. И хотя впоследствии она пыталась уверить себя, что он принял ее крик за стон наслаждения, она знала, что это было не так…
В дверь постучали, и Эмма от неожиданности вздрогнула.
— Эмма? — раздался голос Колина. Эти двое мужчин ни в чем не похожи друг на друга, напомнила себе Эмма. Страдания людей не доставляют Колину наслаждения, и уж, во всяком случае, он женился на ней не по расчету. Эмма попыталась вызвать воспоминание о его поцелуе, но все равно не могла заставить себя сдвинуться с места.
— Эмма, — повторил Колин. — Что с вами?
«Я веду себя по-идиотски, — твердила себе Эмма. — Я не девочка, а взрослая женщина. И я заключила с ним уговор. Теперь уже поздно об этом сожалеть и пытаться выкрутиться. Кроме того, я всегда держу слово».
С трудом переставляя ноги, она подошла к двери и открыла ее.
Колин стоял неподвижно, внимательно вглядываясь в нее.
— Принесли ужин, — сказал он. — Вы голодны?
Эмма не знала, голодна ли она, но была рада отсрочке.
Перед камином, в котором, несмотря на теплую погоду, пылал огонь, стоял маленький столик. На тарелках лежали кусочки тонко нарезанной холодной курицы, свежий хлеб и сыр, в кувшине был компот из яблок и персиков. Все выглядело очень аппетитно. Колин налил в бокал шампанского и подал его Эмме. Она с готовностью взяла его и выпила половину чуть ли не залпом. Только после этого она села в кресло возле столика.
Колин поднял бровь и, казалось, хотел что-то сказать, но передумал и сел в другое кресло.
— Мы с Ральфом вместе учились в школе, — сообщил он, раскладывая еду по тарелкам. — И подружились в возрасте шести лет, когда обнаружили, что оба обожаем хорьков.
Эмма улыбнулась от облегчения. Она вдруг почувствовала, что очень даже голодна.
— Ральф даже привез своего любимого хорька с собой в школу, — продолжал Колин. — И целую неделю ухитрялся скрывать его от учителей. Хорек жил у него в кармане. После этого я проникся к нему уважением на всю жизнь.
— Это понятно, — отозвалась Эмма и допила шампанское.
Во время ужина Колин непринужденно болтал о доме, в котором они оказались, о своем друге Ральфе и об их совместных проделках. Его ровный голос, вино и еда помогли Эмме успокоиться. Через пятнадцать минут она уже называла себя беспросветной дурой. Зачем надо было закрываться от мужа в спальне? К тому времени, когда они встали из-за стола, по ее телу разлилось приятное тепло, а от напряжения не осталось и следа. Эмма была готова ко всему. Более того, опасаясь, что опять струсит, она не хотела откладывать неизбежное. Набравшись духу, она подошла к Колину и обняла его за шею.
Это его явно удивило.
— Я готова, — заявила Эмма.
— Готовы? — переспросил он.
— Да, — громко сказала Эмма.
«Кажется, я выпила лишнего, — подумала она, — Но тем лучше».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105