— Мне нравятся те, что выбрал я.
Эмма вздохнула. Фереку почему-то приглянулись обои совсем другого рисунка, и он горячо убеждал Эмму купить именно их. Хозяин магазина был шокирован тем, что слуга осмеливается давать советы своей хозяйке.
— Нет уж, я не желаю спать в окружении несущихся вскачь лошадей да еще на фоне грозовых туч, — возразила Эмма, наверное, уже в шестой раз. — Или эти, или вот эти.
— Те куда интереснее, — настаивал Ферек.
— Чересчур уж интересные. Надо выбрать из этих двух. Больше я и искать не буду. У меня голова кружится от всех этих обоев.
— Обстановка в английских домах такая… невыразительная, — заявил Ферек.
Эмма посмотрела на него с удивлением.
— Я выучил несколько новых слов, — с гордостью сообщил ей Ферек. — От этого человечка, что торгует обоями.
Эмма глядела на него непонимающим взглядом.
— Он сказал, что желтые обои невыразительные, — пояснил Ферек.
— А, помню.
— Это значит — скучные, без огонька, — продолжал Ферек. — Да он и сам невыразительный.
Эмма подавила усмешку.
— Так нельзя отзываться о людях, Ферек.
— Вот это по-английски: говорить нельзя, делать нельзя, замечать нельзя, — проворчал Ферек и умолк с недовольным видом.
Но Эмма уже привыкла к его жалобам. Она подняла перед собой оба куска обоев, поглядела на них и сказала:
— Глядя на маленький кусочек, трудно представить, как это будет выглядеть на стене.
— Кони будут выглядеть очень хорошо. Такие красавцы!
Эмма представила себе несущихся по стенам ее спальни синих лошадей и реакцию Колина на этот табун. Посоветуюсь с Каролиной, — решила она и сунула куски обоев себе в сумку. Сестра Колина с восторгом встретила ее решение обновить обстановку в Треваллане. Да и вообще за ту неделю, что они с Колином прожили в Лондоне, Каролина всячески старалась поближе сойтись с Эммой. Мать Колина ограничилась тем, что достала для них те приглашения, на которых настаивал ее сын, и представила невестку дамам, задававшим тон в обществе. Да и это сделала без видимой охоты.
Эмма вздохнула. Всю эту неделю они каждый вечер куда-нибудь выезжали. Видимо, она правильно предполагала, что Колин любит светскую жизнь. Самой же ей было скучно на всех этих раутах, многое ее раздражало, но она не собиралась подводить Колина и лишать его привычных развлечений.
Тут Эмма заметила, что перед их домом стоит какая-то женщина и так внимательно смотрит на окна, словно пытается разгадать какой-то скрытый в них секрет. На ней была дорогая траурная одежда, а в руках она держала букет цветов, перевязанный длинными розовыми лентами. Но самое странное было то, что цветы в букете давно завяли и высохли. Эмма остановилась и изумленно посмотрела на женщину со странным букетом. Та, словно почувствовав ее взгляд, обернулась. Эмма увидела, что она гораздо моложе, чем ей поначалу показалось, — совсем еще девушка, и притом очень хорошенькая.
Черный наряд выгодно оттенял ее золотистые волосы, нежную кожу, пухлые губки и большие голубые глаза. Девушка была маленького роста и едва доходила Эмме до плеча. Прямо как дорогая кукла, которых видишь в витринах фешенебельных магазинов. Но выражение лица у нее было отнюдь не кукольное, а своевольное и негодующее.
Эмма пошла к дому. Нисколько не смущенная собственным странным обличьем, девушка вперила в Эмму испытующий взгляд.
— Вы идете в гости к ней? — спросила незнакомка, когда ей стало ясно, что Эмма направляется к двери дома Уэрхемов.
— К кому к «ней»? — озадаченно спросила Эмма.
Девушка была явно не из тех, которые заговаривают на улице с незнакомыми людьми. И ее модный наряд, и выговор говорили о том, что она — барышня из аристократической семьи, где дочерей воспитывают очень строго.
— К новой баронессе Сент-Моур, — ответила девушка с таким видом, будто ей противно произносить эти слова.
— Нет, я…
— А я иду к ней, — перебила ее девушка. — Мне безразлично, что будут говорить. Я скажу ей прямо в лицо, что она погубила мою жизнь.
И она взмахнула букетом. Засохший цветок упал на мостовую.
— Погубила? — нахмурившись, переспросила Эмма.
— Он собирался сделать предложение мне, — заговорила девушка. — Я в этом не сомневаюсь, что бы там ни говорила мама. По поведению поклонника всегда можно понять его намерения. Но умерла бабушка, нам пришлось уехать на несколько недель в поместье, и тут появилась эта жуткая особа и заманила его в свои сети.
— Заманила? — переспросила Эмма.
— Да! — У девушки искривился рот, как у ребенка, который собирается заплакать. — Подумать только — вдова, старуха. Да, небось, еще толстая и безобразная.
Девушка опять махнула букетом, и на землю упало еще несколько сухих лепестков.
— Он собирался сделать вам предложение? — спросила Эмма.
— Да! Он танцевал со мной на балу у Бойнтонов и на двух танцевальных вечерах в Олмеке. Сюзен сказала, что он в меня влюблен.
Ясно, это одна из девиц, которых подсовывала Колину мать.
— А вы тоже в него влюбились? — спросила Эмма.
— Я люблю его без памяти! — страстно воскликнула девушка. — И никогда не полюблю другого! Я просто зачахну и умру с горя. — Она прижала свободную руку к груди. Ее кукольные голубые глаза метали молнии. — И я так и скажу этой… особе, которая его у меня украла.
Несмотря на все их несходство, эта девушка почему-то напомнила Эмме ту, что так же страстно влюбилась в Эдварда Тарранта и вышла за него замуж.
— Как вас зовут? — спросила она.
Девушка растерянно замигала глазами, словно наконец осознав, что изливает душу совершенно незнакомой женщине.
— Мэри, — ответила она. — Леди Мэри Дакр.
Эмма стала поспешно припоминать людей, с которыми ее знакомили за последние дни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105