Она ликвидировала опекунский совет.
Нарушение завещания великого князя положило начало череде придворных переворотов и острой борьбе фракций правящего класса. В этой обстановке прошло все детство Ивана IV.
Какова была судьба предполагаемого его старшего брата?
Согласно преданию, он исчез из Суздальского Покровского женского монастыря, где пребывала инокиня Софья (в миру великая княгиня Соломония). Ее сыну нельзя было ждать пощады от Елены Глинской.
По-видимому, Георгий был спрятан в одной из боярских семей. Его судьба остается загадочной (впрочем, и о его существовании достоверных сведений нет). Инокиня Софья умерла в 1542 году. Елена Глинская и ее любовник ликвидировали братьев Василия III. Один из них, Андрей Старицкий, был заточен в тюрьму. Там на него надели «шляпу железную» (русский вариант «железной маски») и вскоре уморили.
В 1538 году последовала внезапная смерть Елены Глинской. Причины ее смерти не выяснены. Вполне возможно, что ее отравили. Затем оказался в тюрьме и ее любовник Иван Телепнев-Овчина, где он не задержался: был умерщвлен.
Власть попеременно переходила от одной боярской группы (партии) к другой. Острое соперничество Шуйских, Бельских, Глинских, Воронцовых вело к ослаблению государства, растущему недовольству в обществе.
В этот период складывались черты характера Ивана IV, некоторые его убеждения и предубеждения. До поры до времени он вынужден был скрывать свои чувства. «Остались мы сиротами, – вспоминал он, – а мать наша, благочестивая царица Елена, – столь же несчастной вдовой, и оказались словно среди пламени: со всех сторон на нас двинулись войной иноплеменные народы – литовцы, поляки, крымские татары. Нагаи, казанцы…»
Особенно большую смуту вносили, по словам Ивана Грозного, изменники-бояре. Они даже решились отдать великому князю литовскому царские вотчины: Рагодошь, Стародуб, Гомель. После смерти матери Иван и его младший брат Юрий (Георгий) ощутили себя брошенными на произвол судьбы. Вот как он писал об этом князю Андрею Курбскому:
«Никто нам не помогал; осталась нам надежда только на Бога, Пречистую Богородицу, на всех святых и родительское благословение. Было мне в то время восемь лет; подданные наши достигли осуществления своих желаний – получили царство без правителя, об нас, государях своих, заботиться не стали, бросились добывать богатство и славу и напали при этом друг на друга. И чего только они не наделали! Сколько бояр и воевод, доброжелателей нашего отца перебили! Дворы, села и имения наших дядей взяли себе и водворились в них!..»
Конечно, таков субъективный взгляд на происходящее. Иван не упоминает о том, что во всех этих беспорядках была отчасти повинна и его мать. И с ее смертью они не завершились, а разгорелись с новой силой. Иванова душа была полна ненавистью к боярам, но он старался не показывать это, поскольку боялся за свою жизнь. Этот комплекс ненависти и страха породил, пожалуй, ту жестокость, которая стала свойственна ему в период самовластья.
«Нас же с покойным братом Георгием, – писал Иван Грозный, – начали воспитывать, как иностранцев или как нищих. Какой только нужды не натерпелись мы в одежде и пище! Ни в чем нам воли не было; ни в чем не поступали с нами, как следует поступать с детьми. Припомню одно: бывало, мы играем в детские игры, а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, оперши локтем о постель нашего отца и положив ногу на стул, а на нас и не смотрит – ни как родитель, ни как властелин, ни как слуга на своих господ. Кто же может перенести такую гордыню? Как исчислить подобные тяжелые страдания, перенесенные мною в юности? Сколько раз мне и поесть не давали вовремя. Что же сказать о доставшейся мне казне родительской? Все расхитили коварным образом… Взяли себе бесчисленную казну деда и отца нашего. О казне наших дядей и говорить нечего: все себе взяли. Потом они напали на наши города, и села, и имения, а в них живущих без милости пограбили…»
Вряд ли все в детстве и юности Ивана было так беспросветно. Однако именно эти унижения и обиды запали ему в душу. А детские впечатления, как известно, определяют многие черты характера и склад ума. На всю жизнь осталась в нем бессильная ярость, смешанная с испугом: вокруг враги лютые, беспощадные, глумливые; бояре готовы унизить, погубить, отравить его. Как противостоять им? Как отомстить недругам? Как укрепить свою власть?

Присяга. Гравюра XVI в.
Курбский на свой лад описал юные годы царя (да, Ивана IV, в отличие от его предшественников, венчали именно на царство; до него правители Руси назывались царями лишь иногда). Вот свидетельство Курбского:
«Воспитывали его великие, гордые бояре на свою и своих детей беду; они соперничали друг с другом, лаская всякой его страсти, угождая ему во всяком наслаждении. Когда же он стал приходить в возраст, лет около двенадцати, то прежде всего начал проливать кровь бессловесных животных, бросая их с крыльца на пагубу. На пятнадцатом же году стал он и над людьми тешиться. Собравши около себя молодых юношей и сродников названных бояр, скакал он с ними на конях по улицам и рынкам, бил и грабил простых людей… Поистине творил он самые разбойнические дела и много всякого другого зла… Когда же достиг он семнадцатого года, то те же прегордые бояре стали подущать его на своих собратий…»
Возможно, недруг царя, опальный князь кое в чем сгустил краски. Но вполне допустимо, что и он, и сам Иван Васильевич сказали правду. Они показали две стороны одной медали: мальчика и баловали, и запугивали; приучали к распущенности, своеволию, непоследовательности и несамостоятельности в действиях, чтобы сделать послушной игрушкой в руках придворных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134