там по деревянному настилу крепостного моста быстро ехала подвода. Я уже почти пробежал всю кладку, как вдруг сквозь шум воды и громыхание телеги услышал свое имя.— Василь! Вася-а-а! — донеслось издали.Я задрал голову и посмотрел на мост. Но у перил моста никого не было. С моста мне в глаз упала соринка, и глаз заслезился. Я стал растирать глаз кулаком, но тут снова послышалось:— Василь! Вася!.. Сюда!Я оглянулся.В стороне, над самой скалой, сидела Галя и с ней еще кто-то, но кто именно — я сперва не разобрал.— Иди сюда! — крикнула Галя и поманила меня рукой.«Кто ж это, интересно, с ней сидит?» — думал я, пробираясь между кустами к Гале. Фу-ты, что такое! Я чуть было не наткнулся на ведра с водой, которые Галя оставила здесь под кустами.Дорогу мне преграждала глыба гранита. Я полез на нее, цепляясь за пучки травы, и, взобравшись наверх, остановился.Рядом с Галей сидел Котька Григоренко. Плохо у меня стало на сердце в эту минуту. Ведь они еще могут подумать, что я нарочно пришел подсматривать за ними. Удрать разве?— Спускайся, Василь, ну, быстро! — потребовала Галя, и мне волей-неволей пришлось спрыгнуть с глыбы и подойти к лужайке, на которой они сидели.Не глядя на Котьку, я протянул руку Гале.— Где же ты пропал? Я уже думала… Садись! — сказала Галя.Я, посапывая, опустился на мягкую траву.— А мы ж позавчера переехали отсюда! — И я кивнул головой в сторону Заречья.— Куда переехали? — заинтересовалась Галя.Пришлось рассказать Гале о нашем переезде в совпартшколу.— Там сад какой! Большущий. Я к тебе за черешнями теперь буду приходить! — сказала Галя.— Приходи, — ответил я неуверенно.— А я несла воду, несла и заморилась. Вижу — навстречу Котька. Вот мы и решили посидеть. А ты куда шел?— Да мне надо туда… — соврал я, кивая в сторону деревянной церкви. — На Подзамче! К хлопцу одному.— К хлопцу? — протянула Галя. — А разве… — И она запнулась.«Ничего, ничего, правильно! Нехай думает, что я шел к хлопцу, а не к ней».Котька в это время встал, потянулся, поправил свою белую батистовую косоворотку, одернул кавказский ремешок с тяжелыми серебряными язычками и поднял с земли камень.Широко раздвинув ноги, он размахнулся, — и круглый камень упал далеко-далеко, посреди запруды.— Здорово! — сказала Галя, и ее слова обожгли меня.А Котька схватил еще один камень и сказал Гале важно:— Ну, это еще не здорово. Вот смотрите, куда закину!Он примерился и размахнулся. Но камень вырвался у него из рук и упал совсем близко от нас, под скалу.«Ага, ага, так тебе и надо! — чуть не закричал я. — Не задавайся зря!»Галя засмеялась, и Котька, желая оправдаться, объяснил:— Ну, это случайно. Сухожилие сорвал! — Он даже сморщился, будто от боли, и сказал: — Вы остаетесь, Галя, или идете?На меня Котька не смотрел.Галя встала, оправила платье. Втроем мы перелезли через каменную глыбу. Галя нагнулась к ведрам.— Давайте я помогу вам! — сказал Котька, отстраняя Галю и хватая оба ведра.— Ну нет, зачем? Я сама!Но Котька уже потащил ведра к лестнице.— А тебе обязательно надо на Подзамче, Василь?.. Как того хлопца звать? — спросила меня Галя.— Какого хлопца?— Ну того… к которому ты идешь?— Того? Тиктор! — выпалил я наугад.— Тиктор? Да ведь Тиктор не на Подзамче живет. Он возле вокзала живет.— Ну да, но сейчас он у знакомых на Подзамче, вот мы и договорились встретиться, — кое-как выпутался я.— А может… ты с ним другим разом встретишься? — И Галя робко посмотрела мне в глаза.Но здесь я решил быть жестоким до конца! Я хотел наказать Галю за ее встречу с Котькой и сказал сухо:— Нет, другим разом нельзя. Я должен встретиться с Тиктором сегодня!Мы подошли к лестнице. На площадке меж ведер стоял, поджидая нас, Григоренко.— Ну, спасибо, Котя, — очень ласково сказала Галя. — Теперь я сама донесу.— Да бросьте стесняться! Я вам помогу, — сказал Котька басом.— Нет, нет, Костя, спасибо. Вы же идете в другую сторону, вот с ним по пути, — кивая на меня, сказала Галя.— Давай, Галя, я тебе помогу! — сказал я.— Не надо мне помогать, — ответила Галя. — Сама не донесу, что ли? Идите себе вместе. Ну, до свидания!— Нет, спасибо. Я не имею большого желания идти в такой компании! — сказал Котька и отвернулся.У меня перехватило дыхание.— Ты молчи… ты… ты!.. — почти выкрикнул я.А Галя глянула сперва на меня, потом на Котьку и засмеялась.— Ой, я ж дура! — сказала она, смеясь. — Вы не разговариваете? Да? А я думаю: чего вы все молчите? Вы что — в ссоре?— Так, у нас счеты! — сказал Котька и, подхватив оба ведра, потащил их вверх по лестнице.— А я не заметила. Ну что ж, до свидания, Василь. — И Галя медленно протянула мне руку.Я пожал ее холодную ладошку, и она, крепко ступая и чуть покачиваясь, пошла по ступенькам вслед за Котькой.Я стоял посреди лестницы и смотрел им вслед. А что, если Галя или, еще хуже, Котька обернутся? Мне стало стыдно, и я быстро спустился и перешел по кладке через водопад. Ну и ругал же я себя в эту минуту! «Эх ты, — думал я, — трус. И зачем выдумал Тиктора? Надо было остаться с Галей, спровадить от нее Котьку. Не мог надавать Котьке или просто взять ведра да понести сам. Тогда бы Котька ушел. Упустил такой случай. А так смотри: шел-шел сюда, чтобы повидать Галю, из самой совпартшколы шел, и вот радуйся — повидал! Теперь, наверное, они вместе пойдут. И Котька станет хвастаться перед Галей, какой он сильный, скажет, что я его испугался, будет наговаривать про меня всякое. Обязательно будет наговаривать».Я обогнул деревянную церковь. В луже возле колодца размокала желтая коробочка папирос «Сальве». Тисненая этикетка с нарисованной дымящейся папироской отклеилась и плавала поверх лужи. Я посмотрел на плавающую этикетку, вспомнил, как несколько лет назад мы собирали коллекции таких вот коробочек от папирос, и быстро пошел по горной крутой дороге, которая огибала Старую крепость со стороны Карвасар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69