– М-м-м… Мак… – пробормотала Джессика.Он остановил ее взмахом руки.– Думаю, мы могли бы обсудить это за чашечкой шоколада. Что скажешь на это?Теперь, когда Мак не держал Джессику в своих объятиях, когда он был в одежде, а его тело полностью поддавалось контролю – в основном благодаря промозглой февральской погоде, – Мак мог мыслить четко. Или, точнее говоря, ему удавалось отогнать от себя соблазнительные мысли на эту тему.Он хотел ее. Хотел заниматься с ней любовью, исследовать ее тело, особенно ее невероятные груди. Хотел попробовать на вкус каждый дюйм ее плоти и слышать, как она стонет от удовольствия. А больше всего ему хотелось видеть ее глаза, когда она кончит вместе с ним.Но Маку также хотелось говорить с Джессикой, дразнить ее, слушать, как она ворчит, наблюдать за ее лицом, когда она заливается краской. Он хотел разделить ее любовь к дочери, помочь ей справиться с трудностями. Хотел как можно больше узнать о ее работе, разводе, узнать ее мнение обо всем на свете и вообще составить представление о ее жизни.Несмотря на явно возникшее между ними притяжение, Джессика была готова оттолкнуть его и не торопилась познакомиться поближе. И вовсе не от недостатка обоюдной симпатии, скрывать которую больше не имело смысла. Мак все еще чувствовал, как ее твердые соски прижались к его груди, как ее пальцы впились в его плечи, каким жарким был ее поцелуй. При этих воспоминаниях он поежился.Сейчас ему нужно было сохранять хладнокровие, не обращать внимания на ее оскорбления и выяснить, почему она сторонится мужчин в целом и его в частности. Правда, Джессика говорила Маку, что он напоминает ей мужа, но за этим явно стояло еще что-то, он уверен в этом. Она была невероятно чувственной женщиной, хотя и не имела близости с мужчиной много лет.Да, все, что ему нужно, – это терпение. Терпение и много решимости.Зажав ладони коленями и глядя в ветровое, окно, Триста сказала:– Мне наплевать, как ведет себя Брайан. Он ничтожество и подонок.Притворившись обиженным, Мак воскликнул:– Зачем ты опережаешь ход событий? Я сам об этом догадался и как раз хотел сообщить тебе о своей догадке.– Правда?– Конечно, – кивнул Мак. – Ты ушла из дома с улыбкой на губах, а возвращаешься мрачная. Лишь ничтожный человек и подонок мог довести тебя до такого состояния.Триста улыбнулась, но тут же вспомнила о необходимости сохранять мрачное выражение.– Я не очень-то хорошо учусь по естествознанию, а скоро у нас будет большая контрольная. Я думала, что Брайан будет моим партнером, а он назвал меня тупицей и попросил Дженну.Джессика наклонилась к дочери и схватила ее за руку.– Дай-ка я попробую догадаться, – попросила она. – Дженна сказала «да»?– Он ей нравится лишь потому, что нравится мне, – буркнула девочка.Мак остановил машину на стоянке, подъехав как можно ближе к кирпичной стене в надежде, что та хоть немного защитит кузов от ледяного снега и ветра.– Вот что, Триста, я тоже неважно учился по естествознанию, – сказал Уинстон. – Невестка помогала мне в занятиях. Иногда человеку просто необходимо помочь.Джессика с улыбкой похлопала дочь по колену.– Не уверена, что меня можно назвать профессором по естествознанию, которое изучают в седьмом классе, но я думаю, вдвоем мы с тобой справимся.Мак кашлянул и в нарушение всех приличий обратился прямо к Кристе:– Вот что, учитывая, что я вообще-то учитель, думаю, меня можно назвать профессором естествознания. Что скажешь, если я позанимаюсь с тобой немного? Нет, не для того, чтобы доказать что-то Брайану, потому что его мнение нас не интересует, не так ли?– Да, – усмехнулась Триста.– Зато если он позволит себе сказать еще какую-нибудь гадость, ты будешь уверена, что он ошибается.Девочка тут же повернулась к матери.– Мам, можно? – спросила она.Мак понял, что рыбка попалась на крючок. И для того, чтобы не упустить ее, он добавил:– Все равно мне придется еще несколько раз приходить к вам, поскольку работа над фотографиями для каталога еще не завершена. Мы будем работать над ними, пока Триста в школе, а потом я буду задерживаться и заниматься с ней. Как тебе это предложение?У Джессики был такой вид, словно она с радостью влепила бы Маку затрещину, но, поскольку Триста сидела между ними, она вынуждена была сдержаться.– Но если ты учитель, то почему не бываешь в школе? – спросила Джессика.Это был удар ниже пояса. Маку было неприятно признаваться в том, что у него нет постоянной работы, однако другого выхода не было и он слегка приукрасил правду:– Я жду окончательного назначения. Школьный совет должен провести еще несколько интервью, и пока работа с ними не закончена, я свободен как ветер. Если, конечно, на мое предполагаемое место не примут кого-нибудь другого, однако это маловероятно.Триста засияла от радости.– Так вы будете преподавать в моей школе? – с надеждой спросила она.– Нет, детка, извини. Я практикую в другом районе. Надеюсь получить работу в Мордмонте. – Он посмотрел на Джессику: – Я в самом деле очень хороший учитель. В Мордмонте я студентом проходил практику, привязался к детям и хотел бы вернуться туда на постоянную работу.– Ну и ну! – покачала головой Джессика. – Представляю себе, что будет, когда выяснится, что на роль модели мы пригласили школьного учителя.Маку и не приходило в голову, что это каким-то образом может дойти до учительского совета. Пытаясь избавиться от него, они заявили, что семейный бар позорит звание учителя, но обвинение это было несправедливо, потому что семьи остальных учителей чем только не занимались. Просто большинство из них являлись представителями старой школы педагогики, которым методы Мака Уинстона были не по нраву, поэтому они и не хотели принимать его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24