После довольно продолжительных поисков Джессика выудила крохотные кожаные плавки и с вызовом бросила их Маку. Поймав трусы мизинцем, он поднял их вверх и внимательно рассмотрел. Задняя часть у плавок практически отсутствовала, и были они до того крохотными, что весили не больше носового платка.– А размера побольше нет? – спросил он, стараясь сохранять серьезное выражение.Сдержав смех, Джессика просмотрела свои бумаги.– Нет, – ответила она через некоторое время. – Один размер для всех.Мак еще раз внимательно осмотрел чудовищные плавки.– Хм! Должно быть, у меня уникальная фигура.Джессика вопросительно подняла тонкие брови.– Да-а? – переспросила она саркастически. – Они вам… великоваты?Мак засмеялся, услышав иронию в ее голосе.– Джессика, мне кажется, вы плохо рассмотрели мою фигуру, когда я попросил вас об этом.Она пожала плечами.– Да нет, я смотрела на вас, но, видно, о чем-то задумалась. Дело в том, что я забыла дома очки и не смогла разглядеть чего-то важного…На этот раз Мак не сумел сдержать смех.. Она смотрела не на его тело, а лишь на лицо, иначе, без сомнения, увидела бы нечто весьма важное.– А ведь вы весьма опасны для мужского «я», вам это известно? – спросил Мак.Кашлянув, Джессика покачала головой.– Можно подумать, вашему «я» нужна помощь, – язвительно заметила она.«Ну вот, опять она с легкостью перешла к оскорблениям». Подойдя к Джессике поближе, Мак склонился к ней, чтобы убедиться в том, что она смотрит прямо на него.– Почему-то у меня возникло чувство, что вы что-то имеете против меня, а? – спросил он.Он был так близко от нее, что у Джессики перехватило дыхание. Она отпрянула назад и… села. Удивившись такой реакции, Мак подал ей руку и помог подняться на ноги. Джессика тут же отдернула руку, словно прикосновение обожгло ее, и попятилась.– Это смешно, – запротестовала она. – И давайте перейдем к делу, я же не смогу заниматься вами весь день.Джессика была до того напугана, что Мак понял: ее показное равнодушие притворно. И ее реакция это доказывает.Мак не понимал Джессику. Только что они шутили, как старые друзья, смеялись, и вдруг она резко переменилась, замкнулась в себе. Скрестив на груди руки, он с интересом наблюдал за ней.– Если время подгоняет вас, то нам необходимо выяснить все недомолвки как можно быстрее, то есть сейчас же.Отвернувшись, Джессика снова принялась рыться в коробке с вещами. Вскоре она выудила плечики с черным кимоно, отделанным красным кантом, и подходящими к нему по цвету пижамными штанами.Протянув этот наряд Маку, она сказала:– У меня возникла мысль получше: давайте сделаем несколько снимков, как и предполагалось.Мак возразил:– Поскольку вы утверждаете, что едва помните меня, а я уверен, что никогда не делал ничего такого, что могло бы оскорбить вас, то ваше поведение, ваша явная враждебность ко мне кажется весьма странной.– Послушайте, мистер Уинстон…Мак не верил своим ушам.– Мистер Уинстон? – переспросил он. – Вернитесь к реальности, Джессика. Вспомните хотя бы мое чертово имя!Наступило напряженное молчание, а потом она взорвалась. Отбросив кимоно в сторону, Джессика дерзко вздернула подбородок.– Что ж, вынуждена признаться, что, поскольку все девушки постоянно говорили только о вас, то, конечно же, ваше имя забыть было нелегко!Внезапный приступ ее гнева распалил Мака еще больше. Темные глаза Джессики стали неправдоподобно яркими, ее щеки запылали, подбородок заострился. От волнения она часто дышала, ее полная грудь высоко поднималась и опадала. Джессика уперла кулаки в крутые бедра.Маку до безумия захотелось поцеловать ее, захотелось увидеть, как гнев и огорчение сменяются страстью. При одной мысли об этом он заскрежетал зубами. Ему хотелось выть, потому что эта женщина действовала на него как целый султанский гарем, но, увы, она не подпускала его к себе. Джессика почему-то намеренно оскорбляла его, делая вид, что не помнит. Все это было совершенно непонятно, но Мак, как ни странно, почувствовал себя заинтригованным.Сдержав ярость, он покачал головой и заставил себя спокойно ответить ей:– Я не понимаю, чем вызвана такая враждебность, и почему бы вам не объяснить, в чем дело, Джессика? В чем проблема?Джессика пожала плечами, ее ноздри трепетали от гнева, но она все-таки сумела взять себя в руки и сказала:– Хорошо! – Вид у нее при этом был до того серьезным, что Мак затаил дыхание. Нервно облизнув губы, Джессика заявила: – Я обижена на вас, но обида эта давняя. Я уже говорила, что едва помню вас.Ее грудь по-прежнему высоко вздымалась, выдавая волнение, и Мак терял голову, пытаясь сосредоточиться на ее словах.– Ну хорошо-хорошо, – примирительно кивнул он. – Так на что же вы обиделись?– Дело в том, что я серьезно относилась к учебе в колледже, – промолвила Джессика. – Мне было нелегко учиться, ведь я была старше остальных студентов, к тому же у меня было много других обязанностей. Я одна воспитывала Тристу, и каждый раз, когда преподаватель вынужден был прерывать занятие из-за вас, или когда одна из девушек просила меня передать вам записку, или когда вы сами строили девушкам глазки…Мак обескураженно моргал, но признание его порадовало.– Думается, если бы вы смотрели на преподавателя, а не на меня, то не заметили бы, что я строю девушкам глазки, не так ли? – перебил он ее.Джессика покраснела еще больше – теперь пылали уже не только ее щеки, но и все лицо. У нее была очень нежная кожа – не совсем бледная, гладкая и шелковистая. «Интересно, – спросил себя Мак, – она заливается такой же краской, когда испытывает оргазм?»Ее ненакрашенные глаза стали почти того же оттенка, что и волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24