— Не знаю точно; может, и так. Хотя скорее да, ведь там большинство населения — рабы. Вийя говорила, самая дешевая собственность там — люди и пепел.
На лице Осри проявился неподдельный интерес.
— Так ты бывал на Должаре?
— Не я. Кое-кто из других бывал там с набегом несколько раз. — Ивард снова передернул здоровым плечом,
— Значит, вы отбираете у Хрима его э... груз невольников и перепродаете их?
— Нет, продаем только грузы. Работорговцы почти всегда везут и другую контрабанду, за которую здорово платят на Рифтхавене. Рабов обычно отпускаем в новые колонии.
Темные брови Осри недоверчиво приподнялись.
— Доедай, — сказал он, — И выпей вот это.
* * *
— ...и когда я спросил мальчишку, для чего эта женщина нападает на работорговцев — ради мести или прибыли, — он ответил: «И то, и другое».
Омилов отхлебнул горячего питья, которое принес ему сын, и внимательно посмотрел на него из-за чашки.
Осри нахмурился, и темные глаза его на мгновение уставились в невидимую даль, потом снова опустил взгляд.
— Только не верю я в то, что они так просто отпускают рабов. Он сказал так потому, что знал: за такого рода занятия положено суровое наказание. «Рабы»... Слово-то какое недостойное.
Недостойное...
— Я бы сказал, жестокое. Трагическое. — Омилов произнес это вполголоса, и, как всегда, сын его не услышал.
Не то чтобы он игнорировал отца или перебивал его — нет, для этого он был слишком хорошо воспитан. Но он подождал, пока отец договорит, и продолжал, словно тот молчал:
— Возможно, он сказал это в расчете на то, что я не сообщу властям имена членов экипажа этого корабля. Как бы не так! — Он провел рукой по лишенному босуэлла запястью. — Хотя я не имею возможность документально записать перечень их преступлений, я все помню.
Омилов подавил вздох, глядя на лицо Осри — такое знакомое, так странно сочетающее его собственные черты с чертами матери.
И так выдающее все мысли.
Все до единой эмоции Осри без труда читались на его лице: в движениях черных бровей, доставшихся в наследство от Себастьяна, в выпяченной нижней губе, подаренной ему Ризьеной Геттериус. Ризьена была очень в этом на него похожа — за тем исключением, что умела при желании и скрывать свои мысли. Другое дело, что она редко считала нужным это делать. Да от нее этого и не требовалось, ибо с какой стати сдерживать себя абсолютному правителю, тридцатому колену династии абсолютных правителей обитаемой луны?
Себастьян дождался паузы и поднял взгляд, Осри раздраженно прищурился:
— Ты меня не слушаешь, папа.
«Я так и не смог полюбить его мать, но его я люблю. Однако, похоже, защитить его уже не в моих силах».
— Извини, Осри. Должно быть, я устал сильнее, чем мне казалось.
Осри прищурился еще сильнее — на этот раз в тревоге.
— Что такого сделал с тобой этот старый монстр?
— Заметно поправил мне здоровье, — пробормотал Омилов. — Чем бы он там ни занимался еще, хирург из Монтроза просто великолепный.
— Уж не ищешь ли ты оправдания этим преступникам?
Омилов тряхнул головой; на него и впрямь навалилась чудовищная усталость.
— Мы с тобой полностью в их власти. Наш долг — помочь Эренарху...
— Но он ведь ни черта не делает! — Осри стиснул зубы. — А когда взялся за дело, так только для того, чтобы возглавить — обрати внимание: не просто позволил им, но возглавил сам, — их налет на аванзалу Слоновой Кости. Если верить этому маленькому недоумку, корабль набит крадеными артефактами. И Брендон попустительствовал этому... он сказал, что это лучше, чем если бы должарианцы использовали все это в качестве мишеней, упражняясь в стрельбе.
Омилов удержался от улыбки.
— Ты, наверное, забыл, что эти артефакты — часть наследства Аркадов. Полагаю, закон счел бы, что они принадлежат Брендону — и его отцу, разумеется, — и они вольны распоряжаться ими как угодно.
Губы Осри сжались в тонкую линию, и в первый раз с начала разговора он отвел глаза.
— Я считаю, что наш долг вернуть их.
— Это виднее Панарху. — Омилов смотрел, как его сын пытается — и не может — найти возражения, и тут его осенила еще одна мысль.
«Он что-то от меня скрывает».
Осри встал и машинально провел рукой по краю койки.
— Мы выходим из скачка через несколько часов. У их базы. — Пальцы его сжались в кулак. — Кстати, о рабах: они запросто могут продать нас, и я не сомневаюсь, Брендон будет стоять и смотреть на это, не вмешиваясь.
— Ты забываешь, что из нас троих он — главная мишень, — устало пробормотал Омилов. — Я могу посоветовать тебе только ждать, наблюдать и мотать на ус.
* * *
ОРБИТА АРТЕЛИОНА
Огромные ресницы Лури затрепетали, и она приоткрыла свои полные губы.
— Ты одна понимаешь Лури, — вздохнула она и подалась вперед в облаке сладких ароматов.
По телу Киры Леннарт растеклось тепло.
— Лури хочет остаться здесь... с тобой, — прозрачная рубашка туго обтягивала пышную грудь. Лури придвинулась еще ближе, положила мягкие руки на плечи Кире и начала разминать ей мышцы.
Кира вздохнула, ощущая, как охватившее ее тепло превращается в жгучее желание.
— Лури сделает тебе легкий массаж?
— О да, — срывающимся голосом выдохнула Кира.
По мере того как пальцы Лури медленно разминали ее шею и руки, она блаженно погружалась в водоворот чувственных наслаждений. Ее уже не беспокоило то, что хромосомный набор Лури настроен на повышенную выработку феромонов — а значит, она физически неспособна на постоянство. Уж во всяком случае, не в большей степени, чем была она верна прежнему капитану, Таллису Й'Мармору, не говоря уже о новом.
Лури склонилась к ней, коснувшись ее щеки прядью волос. Она поцеловала ее в ухо, сначала осторожно проведя языком по изгибу раковины, а потом вдруг запустив его вглубь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166