Пока она не сделает этого, ей не удастся добраться до глубинных каналов Тау Шривашти в ДатаНете. Он все еще держит в своих руках приличную долю информационного пространства, контролируя курьерские корабли, связывающие систему Ареса с поврежденным, но еще функционирующим Дата Нетом остальной Тысячи Солнц.
Впереди возник высокий силуэт мужчины, который увлеченно бросал хлеб уткам. Его осанка, его руки — все дышало грацией и властью. Еще несколько метров — и Седри узнала безупречно причесанные серебристые волосы и чеканный профиль Тау Шривашти.
«Еще одно предательство — но на этот раз я унесу с собой то, что тебя уничтожит», — пообещала она себе, стараясь идти медленно и сжимая кулаки в карманах.
Шривашти будто бы не замечал ее, пока она не дошла до самого камня, к которому он прислонился, — только тогда он поднял на нее свои странные, янтарного цвета, проницательные глаза.
Седри так и не смогла освоить почти телепатическую восприимчивость к самым легким жестам и движениям, которой Дулу обучались с детства, — но она рассчитывала, что ее потрясающая новость оправдает нервозность, которую он мог прочесть в ее повадке.
— Панарх мертв, — объявила она без предисловий.
И поняла, что ее расчет оправдался. Не то чтобы Шривашти выказал что-то в открытую. Долгий вдох, слегка расширившиеся зрачки — вот и все, что она заметила, но для Дулу и это было невероятным выражением чувств.
— Расскажите подробнее, — произнес он. Подавленные эмоции сделали его хрипловатый от природы голос еще более хриплым.
— Я мало что могу рассказать. Данные передал Должар — это один из их ритуалов. Анарис ахриш-Эсабиан, наследник престола, прибыл с новостями на Пожиратель Солнц.
Архон смотрел на тихую заводь, где плавали утки. Седри достала руку из кармана и бросила им кусочки сухой лепешки. Она знала, что Шривашти, оправившись от потрясения, тут же отошлет ее прочь, словно служанку. Надо было как-то продлить разговор.
— Полагаю, что Эренарх — ныне Панарх — будет здесь через четыре дня. — Эту информацию он мог получить не только от нее, но она желала выказать ему свою лояльность. — Вы все еще намерены оказать ему помощь в создании правительства?
Шривашти, думавший, казалось, совсем о другом, внезапно обратил полуприкрытые веками глаза прямо на нее.
— Разумеется, — сказал он с легкой улыбкой и одним из загадочных жестов, свойственных им всем.
Но ей не нужно было ничего разгадывать, чтобы понять, что он ей лжет — или подразумевает совсем другое, что делает его ответ не менее лживым.
Она вздохнула и начала заранее подготовленную речь. Теперь она сама лгала, и это должно было прозвучать убедительно.
— Для этого вам понадобится помощь.
— Это констатация факта или предложение?
Она притворилась, что не замечает снисхождения в его голосе.
— Я хорошая программистка — одна из лучших здесь. — Она бросила остаток крошек уткам, которые с неистовым кряканьем бросились нырять за ними. — И я подумываю об отставке — а для этого неплохо обеспечить себе хорошее место на гражданке,
Архон улыбнулся с притворной грустью.
— Знай я об этом хотя бы две недели назад... но, увы, недавно я получил приятное в общем-то известие, что весь мой штат, оторванный от меня войной, жив и благополучен, хотя и недосягаем пока. Однако я ценю ваше предложение и обещаю вам иметь его в виду.
Он отступил на шаг, давая понять, что разговор окончен.
— Спасибо за откровенность. — Седри посмотрела ему вслед.
«В моем распоряжении военные каналы, связывающие меня с рейдом и с центром регистрации, так что твои люди мимо меня не проскочат, — с торжеством подумала она. — Все, что мне нужно, это имя».
* * *
Фиэрин лит-Кендриан сидела на камне лицом к водопаду, охватив руками колени, — достаточно близко, чтобы чувствовать туман, дуновение прохлады, а порой прикосновение холодных брызг. Воздух благоухал влажной землей и опавшими лепестками.
Она закрыла глаза. Можно подумать, что ты сидишь на настоящем горном склоне, на планете, а не внутри металло-дипластового корабля за много световых лет от дома.
— Фиэрин, можно тебя побеспокоить на минутку?
В ней шевельнулась тревога, которую следовало скрыть — и хорошо скрыть. Сделав два вдоха и выдоха, Фиэрин подняла глаза и с приветственным жестом улыбнулась Тау Шривашти.
Его странные глаза, пристально изучающие ее лицо, были как расплавленное золото. Это допрос, решила она, хотя в его тихом, с хрипотцой голосе, когда он заговорил, звучала только нежность:
— Как интригующе ты настроила тианьги. Что это за ароматы?
— Я воображаю, будто нахожусь на планете, и для пущей убедительности использую воспоминания о нашем доме на Торигане.
Он с ленивой грацией сел с ней рядом, чуть касаясь ее щеки ладонью, теплой и оберегающей.
— Память — великое дело. Не хочешь ли вспомнить еще кое-что для меня?
— Охотно, — сказала она не шевелясь.
Он не любит, когда избегают его прикосновений, даже случайных.
Он провел большим пальцем по ее подбородку, потом по шее, совершая легкие круги.
— На том курьере, который привез тебя ко мне, был один ларгист. Помнишь его?
Фиэрин позволила своим бровям испуганно взметнуться.
— Как же не помнить Ранора? Он был так мил, всем приятен — и его убили, как только он сошел с корабля! Ну какие у него могли быть враги? — Массирующий палец двинулся вниз, к ключицам. Пульс пробует. Она взглянула в желтые глаза Тау, зная, что ее собственные выражают только сочувственную заинтересованность. — Они уже выяснили, почему это произошло?
— Кто — они?
Фиэрин сделала неопределенный жест:
— Найберг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150