Ну еще можно понять, почему впереди охранение не выставили, там вас наши позиции прикрывают, но с тыла... Дай бы бог нам вот с новым командиром разведки такой НП у немцев нащупать, так уже к утру трех офицеров ихних доставили бы.
Артиллеристы молча переглянулись, и старший лейтенант, пригибаясь, ушел.
Через несколько минут он вернулся с красноармейцем. Тот был такого маленького роста, что винтовка, висевшая на плече, чуть-чуть не доставала прикладом до земли, шапка ему была большая, и когда он поднес руку к виску и доложил капитану: «Красноармеец Высоцкий по вашему приказанию прибыл», то шапка полностью закрыла ему глаза и из-под нее смешно выглядывал только нос.
Капитан-артиллерист строго спросил:
— Вы почему с поста ушли?
— Как ушел? — переспросил красноармеец и ловким движением руки водворил шапку туда, где ей и положено быть.
— Тогда как мимо вас могли пройти капитан и лейтенант?
Высоцкий быстро взглянул на Мухина и Купрейчика и опустил глаза.
— Я только на минутку, до ветру... оправиться отошел. Не мог же я прямо в окопе... ежели бы знал, что немец эти позиции, скажем, ночью захватит, так оно, конечно, можно было бы ему такую минягу подложить. — И его шапка как бы автоматически быстро опустилась на нос.
Старший лейтенант чуть заметно улыбнулся, но строго сказал:
— Не врите, Высоцкий! Вы же, как сурок, в окопе спали, или скажете, что неправда и это не вас я чуть ли не за шиворот тряс?
Красноармеец молчал и шапку поднимать повыше не торопился.
Капитан помолчал немного, а затем спокойно сказал:
— На первый раз я вас предупреждаю, но если еще хотя бы раз допустите подобное, то обижайтесь на себя. Ясно?
— Так точно, товарищ капитан! Ясно! — весело ответил красноармеец.
— Идите на свой пост.
— Есть! — Красноармеец круто повернулся и чуть не упал, так занесло при этом его винтовку, но удержался и ушел.
Мухин спросил:
— Не возражаете, если и мы немножко понаблюдаем?
— Пожалуйста, можете и стереотрубу использовать, мы уже свое высмотрели.
Они забрали карту, отошли в другой конец окопа.
Мухин сначала предложил Купрейчику, осмотреть местность из стереотрубы и сказать, что он видит. Купрейчик делал это с удовольствием, и ему казалось, что он видел все. Но вот к стереотрубе подсел Мухин. Он наводил ее то на один, то на другой объект, и Купрейчик все больше и больше с удивлением убеждался, что многого он не заметил.
А Мухин не навязчиво, в доброжелательной форме учил лейтенанта наблюдать за противником. Вот он навел стереотрубу на какую-то точку и предложил:
— Глянь-ка сюда, что ты видишь?
Лейтенант долго и внимательно глядел в окуляры.
— Что-то я ничего интересного не вижу, — смущенно ответил он и посмотрел на капитана. Тот улыбнулся:
— Там пулеметная точка. Правда, она здорово замаскирована. Причем это новая точка, несколько дней назад ее там не было.
Купрейчик снова припал к окулярам. Постепенно он смог различить ствол пулемета, торчавший из-под чего-то белого, скорее всего маскхалата. «Здорово, гад, спрятался», — подумал он о немецком пулеметчике.
Мухин посоветовал:
— Ты одновременно изучай и проходы к позициям, запоминай, тебе же туда придется ходить.
О том, что ему действительно предстоит идти к врагу, Купрейчик раньше не задумывался, и напоминание Мухина встревожило его. «Смогу ли я? — начал сомневаться в себе лейтенант. — Пройти, а если надо, то приблизиться и схватить немца и при этом не сделать ни одного лишнего движения, гожусь ли я для этого?»
Алексею вдруг стало страшно, но не за себя, а за жизнь тех людей, которые у него в подчинении. Он откровенно пожалел, что не подумал об этом раньше и не отказался от назначения. А капитан Мухин словно понял, о чем думает лейтенант, и прервал его мысли:
— А вот здесь немцы, наверное, окоп для ночного дозора приготовили. Посмотри.
Купрейчик снова припал к окулярам, а Мухин продолжал пояснять:
— Видишь, снег уплотнен лопатой, ее форма, если присмотреться, хорошо видна. Они не рассчитывали, что мы будем обозревать их с помощью мощных оптических приборов. Присмотрись и ты увидишь канавки от винтовки или автомата. Кстати, к этой позиции и подход удобен, да и расположена она ближе всех других к нашей траншее.
Только к концу дня они покинули НП. Когда оказались ниже вершины высоты, на которой только что были, перестали пригибаться и пошли рядом. Капитан спокойно, по-товарищески сказал:
— Алексей, запомни одно правило: разведчики должны всегда, где бы они ни были, идти друг другу в затылок, след в след. Если первый напорется на минное поле, то погибнет только один. Если враг заметит, то сразит только первого.
— Ясно, — улыбнулся Купрейчик и, пропустив капитана вперед, пошел за ним, ступая по его следу.
В этот момент они увидели красноармейца Высоцкого, даже не его полностью, а только голову, торчавшую над окопом. Глаза у него были под шапкой. Купрейчик даже подумал, что красноармеец не видит их, так как шапка закрыла ему глаза, но вскоре обратил внимание, что шапка поворачивается чуть-чуть по ходу их движения.
Вскоре они пришли в блиндаж разведчиков. Мухин протянул руку:
— Ну, будь здоров. Устраивайся, отдыхай, а завтра всему взводу тренировку устроим.
После дня, проведенного в поле, блиндаж показался еще более уютным. Дощатые нары с душистым сеном, застланные плащ-палаткой, так и влекли к себе усталое и насквозь промерзшее тело. Разведчики при появлении командиров встали и сейчас продолжали стоять. Купрейчик сказал:
— А что вы стоите? Садитесь, продолжайте заниматься своими делами, только подскажите, где моя постель.
Старшина рукой показал на нары, расположенные ближе всех к железной печке:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155