Тарасов казался полной противоположностью Гридину. Высокий, рослый, он как-то подозрительно и настороженно смотрел на собеседника из-под полуопущенных длинных ресниц, словно ждал, что ему тут же станут возражать. Несмотря на утомительный переход к линии фронта он был чисто выбрит и одет в аккуратно подогнанную, тщательно отутюженную форму.
«Ничего, передовая научит тебя больше внимания уделять не своему обмундированию, а людям, с которыми тебе придется воевать», — подумал Мочалов, направляясь к выходу. На улице он посмотрел на небо, оно было затянуто облаками. Шагая к своей роте, Мочалов успел подумать, что зима упорно не хочет сдавать своих позиций. Днем на дорогах по ледяным желобам текли весенние ручейки, ярко и тепло светило солнце, а сейчас все подмерзло, дул холодный ветер.
Командиры взводов собрались и ждали прихода Мочалова. Когда входил он, они над чем-то громко смеялись. Петр Петрович сообщил о приказе и развернул на столе карту:
— Обстановку изучите на месте. В разговоре с командирами взводов, которых будете сменять, обязательно выясните о минных полях, танкоопасных направлениях, о характере сил противника, его поведении и огневых средствах. Обо всем этом доложите мне завтра в девять тридцать. Людей надо вывести в первые траншеи сегодня ночью. Обязательно разъясните, особенно новеньким, как надо вести себя на передней линии. Наверняка каждая кочка и каждый бугорок немцами пристрелян. Высунут днем голову ради любопытства и — готовы! На первое время в дозоре держите опытных красноармейцев, им в помощь можно выделить и новичков, пусть учатся. Проверьте, как окопы приспособлены к отражению атак противника: есть ли норы, укреплены ли брустверы не затекает ли дно.
После инструктажа старший лейтенант спросил:
— Ну, а теперь скажите, чего ржали, как жеребцы, перед моим приходом, даже немцы и те, наверное, реши ли, что к нам артисты приехали?
Командиры взводов заулыбались и молча поглядывали друг на друга. Наконец младший лейтенант Куравлев сказал, кивая на лейтенанта с перевязанным пальцем на левой руке:
— Да вот Хмелько вспомнил эпизод из своей биографии и нас заодно посмешил.
— Да брось ты трепаться! — махнул здоровой рукой Хмелько и пояснил Мочалову: — Это я им рассказал самый короткий анекдот.
— Если он действительно короткий, то повтори, — попросил старший лейтенант.
— Это можно. Слухайте: пришел к куму в гости, а он, падлюка, дома.
Мочалов засмеялся вместе со всеми. Петр Петрович, подыгрывая веселому настроению командиров, сказал, обращаясь к Хмелько:
— Смотри, Иван, придешь менять взвод, а он не в пример твоему куму уже с позиций в тыл отошел, так что спеши.
Все, громко переговариваясь между собой, начали выходить из блиндажа.
Красноармейцам роты в эту ночь спать не удалось. Устраивались на новом месте, наводили порядок в блиндажах. По приказу Мочалова натаскали жердей и уложили их на дно окопов, чтобы спастись от воды.
Утро застало Мочалова в окопах. Ровно в девять тридцать он выслушал доклады командиров взводов и направился к комбату. Было ровно одиннадцать часов, когда он отодвинул рукой плащ-палатку, висевшую у входа в блиндаж комбата:
— Разрешите, товарищ капитан?
— А, Петр Петрович! — совершенно иным голосом, чем разговаривал вчера, проговорил Тарасов и, сделав несколько шагов навстречу, протянул руку: — Добрый день! Ну, как устроились?
— Считаю, что нормально, — Мочалов подробно доложил об участке обороны, который занимает рота. Комбат был весел, внимателен и дружелюбен. Старший лейтенант решил воспользоваться тем, что у него хорошее настроение, и спросил:
— Товарищ капитан, вся местность передо мной танкоопасная, мины есть, хотя посев редкий, вот если бы мне хоть одно противотанковое ружьишко!
— Хорошо, дам, — неожиданно легко согласился комбат. Затем расспросил Мочалова, откуда он родом, давно ли в армии. Узнав, что семья осталась в оккупации, спросил:
— Не обращались к командованию, чтобы оно через партизан попыталось выяснить что-нибудь об их судьбе?
— А разве можно это сделать?
— Я выясню и скажу.
Петр Петрович возвращался в роту в хорошем настроении. Сегодня комбат ему определенно понравился.
Немцы из пулеметов и стрелкового оружия обстреливали позиции роты.
«Хорошо, что минометы редко бьют, — подумал он, — новичков постепенно приучат к обстановке. Немцы наверняка слышали ночью возню в наших окопах и теперь на всякий случай прощупывают нас».
Где ползком, где короткими перебежками он обошел весь участок обороны, предупредил командиров взводов, чтобы не отвечали на стрельбу немцев и те не разгадали систему обороны.
Грязный, мокрый и усталый, к обеду добрался он к своему блиндажу. Как раз подоспели продовольственники и старшина — пожилой рыжеусый Лерков, — сразу же начал хлопотать у ящика из-под снарядов, служившим столом.
Только взял Мочалов в руку ложку, как в блиндаж ворвался посыльный от командира второго взвода:
— Товарищ старший лейтенант! Танки!
Мочалов приказал старшине доложить об атаке немцев комбату, а сам подскочил к стене, где висели шинель и новенький автомат, который он еще не успел и пристрелять, и вслед за красноармейцем выскочил из блиндажа. Позиции второго взвода начинались слева, в ста метрах. Мочалов с сожалением подумал, что он еще не успел выяснить, где находится позиция артиллеристов. И без бинокля он хорошо видел, как к нашим траншеям приближались три танка и три бронетранспортера. В этот момент в воздухе появилось несколько самолетов. Они шли прямо на позиции роты. Мочалов сколько было сил бросился к окопам, в голове билась одна только мысль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155