— Не выдержал он пыток и помер. Немцы заставили стариков за деревней, в поле, яму вырыть и бросили туда, бедненького, даже холмика не разрешили над могилой сделать, не то чтобы крест поставить.
— А в каком доме живут те, к кому партизана приводили?
— Недалеко от края села, — и женщина, путаясь стала объяснять. Но Купрейчик понял, что речь идет о том же доме, во дворе которого избивали пленного красноармейца.
— Мамаша, а кто в том доме живет?
— Три ихних офицера. Злые, как псы цепные!
— Дом охраняется?
— Да, с вечера солдат с автоматом вокруг дома ходит.
Женщина еще немного постояла с разведчиками и пошла к лошади.
А Купрейчик не торопился уходить с лесной дороги. Они с Губчиком вскоре остановили старика, который устало брел рядом с телегой. Старик полностью подтвердил то, что сказала женщина.
Вскоре Купрейчик и Губчик отправились обратно к своему НП. Луговец при их виде проговорил:
— И где это вас черти носят? Думал, может, уже попались и вот-вот приведут вас в эту деревню, как того красноармейца.
— Не ворчи, Евгений, — улыбнулся Купрейчик, — скажи лучше, что нового?
— Да почти ничего. Немцы на грузовике увезли пленного. Кстати, офицеры из этого дома заслуживают того, чтобы мы ночью их навестили. Они не имеют отношения к саперам. Видите дом с голубыми наличниками?
— Это тот, где легковушка во дворе стоит? — спросил лейтенант.
— Да. Обедали там человек шесть офицеров.
— Дом охраняется?
— Точно. Часовой недавно в тенек забрался у сарая. Офицеришки ушли из дома, вот он и решил, что нечего торчать на солнцепеке, — продолжал Луговец. — Вон там, на бугре, немцы зарыли в землю самоходки, — показал он рукой левее деревни.
Купрейчик взял бинокль и посмотрел на гряду небольших высоток, цепочкой протянувшихся за змейкой траншеи. Однако он не сразу заметил искусно запрятанные бронированные машины. Насчитал пять, как раз по количеству холмов. Потом уточнил у Луговца:
— Сколько самоходок?
— Пять. Они их с умом припрятали, даже маскировочные сети натянули.
Купрейчик сделал соответствующие отметки на схеме.
— Что еще?
— В лесу стрельбу слышал. Не наши ли на немцев напоролись?
«И я ведь слышал, — огорчился Купрейчик, — а внимания не обратил».
— Будем надеяться, братцы, на лучшее. Давайте перекусим и двинемся к базе. Думаю, что ночью сюда вернемся. Запоминай, Женя, подходы к дому, где офицеры живут: ты к ним с группой подойдешь, а я — к саперному начальству, авось карты заполучим.
Даже когда обедали, продолжали наблюдать за деревней, мысленно прикидывая, как ночью, в темноте придется проводить операцию.
Алексей долго смотрел на ряд торчавших обуглившихся печей — памятников бывшим домам, чьих хозяев немцы расстреляли или сожгли. Сразу же вспомнились родители, которые остались в деревне недалеко от западной границы. «Что с ними? Живы ли?» Тупая, ноющая боль снова появилась в груди.
Возвращались они тем же путем и были на месте, когда день клонился к вечеру. Купрейчик внимательно слушал доклады старших групп. Вскоре в его блокноте было записано много интересных и важных сведений о силах противника.
Задерживалась только группа Чернецкого, и лейтенант все чаще и чаще с беспокойством поглядывал на часы: не случилось ли что с ними? А вдруг стрельба в лесу имеет отношение к Чернецкому, Головину, Зайцеву?
Беспокойство командира передалось и всему взводу. Разведчики примолкли, чутко прислушивались к каждому шороху, скрипу дерева или треску обломившейся веточки. Чтобы хоть немного отвлечься от тревожных дум, лейтенант начал составлять письменный отчет о результатах разведки.
Вскоре вернулись разведчики. Они привели связанного немецкого офицера-танкиста.
Чернецкий устало объяснил:
— Обследовали мы свой район, обнаружили, что лес, вот в этом квадрате, — он пальцем показал место на карте, — забит войсками. Танки, самоходки, пехота — одним словом, довольно крепкий кулак собран для удара. Кстати, пленный подтвердил это. Пришлось нам допрашивать его сразу как взяли, боялись, что если вдруг напоремся на их засаду, то можем потерять ценного языка. Идти было трудно, поэтому и опоздали.
Когда лейтенант закончил докладную и еще раз проанализировал добытые сведения, беспокойная мысль засела в его мозгу. Он смотрел на карту и думал: «Не надо быть большим стратегом, чтобы разгадать замысел немцев. Против нашей дивизии они готовят укрепления, думают обороняться. Наверное, считают, что раз мы продвинулись на запад дальше других — значит, нашими войсками наносится главный удар именно здесь. А там, где завязла соседняя дивизия, немцы готовятся к атаке. В этом месте они и могут нанести удар по левому флангу».
Купрейчик зримо представил фашистские танки, рвущиеся вдоль обороны полка и сминающие все на своем — пути. Он все больше приходил к мысли, что пленного и полученные сведения надо будет доставить командованию. «Конечно, было бы здорово, если бы мы прихватили кого-либо из саперов, расположившихся в Дедово, или того же офицера, который красноармейца мордовал, или карты».
Долго думал командир, прежде чем принял решение. А приняв его, тут же собрал вокруг себя бойцов:
— Здесь останется Чернецкий и с ним еще шесть человек. Ваша задача: дождаться возвращения группы, которую я направлю к вам после операции в деревне, и вместе с вот этим донесением, — лейтенант протянул Чернецкому несколько листов бумаги, сложенных вчетверо, — доставить пленного, а возможно, и двух, если добудем в деревне еще, в полк. Мы же пойдем дальше.
— Сколько нам ждать группу, которая вернется?
— До завтрашнего вечера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155