— Ясно. Значит, есть хоть над чем работать. А я хотел как раз побеседовать с тобой об этом деле. Что думаешь сейчас предпринять?
— Устрою очную ставку между Марушко и Бородько.
— Это-то так, — задумчиво потеребил ус Горчаков, — но ты лучше постарайся расположить девушку и уговорить ее сказать правду. Если она сама расскажет все, что знает, то считай, что у тебя есть хороший помощник. Если же ты с помощью очных ставок и заставишь ее говорить, то все равно рассчитывать на ее помощь нельзя. Она будет вынуждена признать, что ходила в клуб, и больше ничего не пояснит.
— Спасибо, Семен Антонович, я постараюсь сделать так, как вы советуете.
Горчаков вышел из кабинета. Славин выглянул за дверь и пригласил Марушко.
— Ну как, Тамара Ивановна, вы подумали?
Было видно, что девушка на распутье. Это обнадежило Владимира. Он тихо спросил:
— Может, вы боитесь кого-нибудь?
Девушка молча кивнула и опустила голову.
— Вам угрожали?
По щекам девушки покатились слезы. Славин не торопил ее с ответом. Он взял свой стул, обошел вокруг стола и сел рядом с Марушко.
— Тамара, давайте сделаем так: сначала вы мне все без утайки расскажете, а потом мы вместе подумаем, что предпринять для вашей безопасности. Договорились?
Девушка подняла голову и посмотрела большими, полными слез глазами на лейтенанта.
— Вы, наверное, думаете, что мне Иринку не жалко? Мне ее очень, очень жалко! Мне сказали, что она не выживет, и пригрозили, что со мной случится то же, что и с Ирой, если я хоть что-нибудь скажу в милиции.
— Тамара, поверьте мне, с вами ничего не случится, это я вам официально гарантирую. На такие угрозы способны трусливые и подлые люди, которые сами всего и всех боятся. Тем более, вы же сами видите, что не только вы знаете о клубе. Более того, и узнали же мы об этом, в конце концов, не от вас. Все будет хорошо: и Ира жить будет, и виновные ответят за преступление. Не позволим им на другую девушку руку поднять.
Дверь опять скрипнула, и в кабинет вошел Подрезов. В руках он держал протокол допроса.
— Допросил, что дальше? Очную ставку делать будем?
Славин, глядя на девушку, ответил:
— Я думаю, что очную ставку делать не стоит. Как вы считаете, Тамара?
— Да. Я сама все расскажу.
— Ясно, — сказал Подрезов и вышел из кабинета, а Славин улыбнулся его слову «ясно».
Девушка неожиданно попросила:
— Товарищ Славин, а можно мы без посторонних... ну только вдвоем поговорим?
— Конечно, можно, Тамара. Вот предупредим моего товарища об этом и начнем разговор.
А Подрезов вошел в кабинет и по-хозяйски направился к своему столу, но Славин его остановил:
— Алексей Станиславович! Мы с Тамарой Ивановной посоветовались и решили, что нам будет удобнее поговорить наедине. Я, конечно, прошу прощения...
Подрезов понял, в чем дело, и, сделав серьезное лицо, сказал:
— Сговорились? Хотите меня из собственного кабинета выгнать? Хотите, чтобы я пошел на улицу? Прямо сейчас?
Марушко растерялась и смотрела то на Славина, то на Подрезова, а последний неожиданно весело закончил:
— С удовольствием! — И, засмеявшись, добавил: — Зря вы считаете, дорогие товарищи, что я не найду, чем заняться в такую прекрасную погоду. — И подмигнул девушке: — Пойду-ка навещу жену и ребенка...
Они остались одни. Марушко сразу же начала свой рассказ:
— Это было еще в мае. Я случайно попала в клуб строителей, и мне там понравилось. В следующий раз я пригласила с собой подружек Иру и Лену. Им там тоже понравилось, и мы решили вечерами ходить туда. Вскоре познакомились с ребятами. Они всегда ждали нас у клуба уже с билетами, а после танцев провожали домой. За Ирой все время ухаживал парень по имени Леня, но в последний вечер они поссорились и вместе уже не танцевали. Ира танцевала с каким-то высоким парнем. Он был одет очень модно и со вкусом. Наши знакомые шутили, что Жора, так звали в клубе Ириного высокого парня, поразил ее модной одеждой. Так получилось, что мы после того вечера сходили в этот клуб еще раз и его закрыли на ремонт. Я и Лена ходили с нашими знакомыми на танцы в парк Горького. Ира же с нами туда не пошла и шутила: «Что мне с вами там делать? У меня теперь есть более интересное занятие, для души».
Я считала, что она встречается с Жорой. И вот однажды она пропала, потом мы узнали, что она в больнице. Как-то вечером, когда я пришла домой, у самой калитки меня встретил Жора и спросил, знаю ли я, что случилось с Ирой. Я ответила, что не только я, но и все девчонки знают об этом. Тогда Жора достал финку и сделал вид, что чистит ногти, а сам говорит мне: «Детка, если где-нибудь когда-нибудь или кому-нибудь ты скажешь хоть словечко, с того момента отсчитывай последние часы своей короткой юной жизни». Я, конечно, испугалась и говорю: «Что я, Ира же сама все скажет». А он мне с такой злостью прошипел: «Не беспокойся, не скажет, ей уже никогда не очухаться. Но если в милиции что-либо узнают, так это сорвется только с твоих красивых губ. Поэтому, Томочка, — он взял меня за подбородок, — не стремись к участи Ирки».
И он ушел. Я всю ночь не спала, лежала в постели и дрожала. Так что не думайте, что по какому-нибудь злому умыслу не говорила, мне страшно, очень страшно...
Девушка заплакала, закрыв лицо руками. Сквозь рыдания она проговорила:
— Я поэтому и Лене сказала — не говорить, что мы ходили в клуб строителей.
Славин налил ей воды.
— Тамара, а с ребятами, с которыми в клубе познакомились, вы теперь встречаетесь?
— Что вы, нет! Мы все вечера дома сидим. Хорошо, что с Леной рядом живем.
— Скажите, а эти ребята знают Жору?
— С их слов я поняла, что они его знают как посетителя танцев.
— Фамилии ребят вы знаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141