ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

 

Там повторилось то же самое. Я разгружал и затаскивал вещи в вертолёт, а Дейв отчуждённо стоял рядом.— В чем дело, Дейв, почему стоишь? — крикнул один из лётчиков.— Я на «страйк», — произнёс Дейв спокойно, негромко, как перед этим мне.— На «страйк»? Значит, эти проклятые пацифисты проникли и в Антарктику, — проворчал лётчик, непонятно к кому обращаясь.Дейв не ответил. Только чуть согнулся, опустил голову да на лице его вдруг выступили красные пятна, заметные даже под его антарктическим загаром. Но он не притронулся ни к чему. И вдруг я понял: мягкий, казалось, бесхребетный чудак и «артист» Дейв не мог предать тех там, на Большой земле. Я почувствовал себя виноватым перед ним:— Дейв, ты меня извини, пожалуйста, я только потом понял по-настоящему, что значит по-русски слово «страйк». Прости, что я поставил тебя в неловкое положение. Рыбацкий дом Наступающая полярная зима брала своё, и очень скоро мы перестали летать: стало слишком темно, погода обычно была плохой. Но к этому времени открытая вода пролива Мак-Мердо замёрзла, и вскоре при большом скоплении народа я выехал на морской лёд на гусеничном вездеходе «Снежный кот», показав всем, что лёд уже достаточно прочен. Тогда Арт Дифриз разрешил нам с Дейвом прицепить на буксир к «Снежному коту» свою гордость и любовь — «Фишхаус», что в переводе примерно значит «рыбацкий дом». Это был домик на широких полозьях с приспособлением для его буксировки. В центре пола домика было большое, диаметром более метра, отверстие. С помощью моторных пил и ломов мы сделали в морском льду на расстоянии около трех километров от берега прорубь, наехали на неё со своим «рыбацким домом», забросали снегом пространство между полом и поверхностью льда, чтобы не дуло снизу. Домик был вместительный — восемь на три метра. В одном из углов его стояла соляровая печь, благодаря которой в самые сильные морозы в домике было почти жарко. В другом углу помещалась привинченная к полу механическая лебёдка с запасом кабеля, достаточным, чтобы достичь дна пролива. Глубины здесь нигде не превышали нескольких сот метров. У длинных стен домика стояло два больших раскладных стола. В одной из стен было широкое, с двойными рамами окно, поэтому в светлое время года в домике было и светло.Получилась прекрасная лаборатория для изучения того, что делается в море под морским льдом. Можно было начать систематическое изучение процессов теплового взаимодействия морской воды с твёрдой холодной поверхностью нарастающего льда. Для изучения аналогичных процессов, правда под шельфовыми ледниками, я и приехал сюда. Кроме того, я надеялся, что мне удастся изловчиться и измерить поток тепла, поступающий из глубинных слоёв земли через дно пролива Мак-Мердо, так называемый геотермический поток (ведь у меня был опыт по измерению такого потока на дне озера Фигурное). Именно поэтому я поставил домик так далеко от берега. У берега было слишком мелко, и это могло бы исказить результаты измерений. А измерения были очень важны для того, чтобы можно было более уверенно сказать, идёт или нет подледниковое таяние на огромных территориях Центральной Антарктиды. Хотя теперь было темно круглые сутки, но в нашем домике было тепло и уютно. Утром после завтрака мы с Дейвом брали грузовик, отъезжали на морской лёд и через четверть часа осторожной езды были уже у своего домика. Поворот выключателя — и в домике светло, ведь мы протащили туда по льду электрический шнур и у нас было электропитание для приборов и освещения. Ну, а соляровую печь мы не выключали даже на ночь.Обычно я сидел с приборами или с паяльником и тестером за столом, проверяя или монтируя схемы или проводя измерения. Работа большей частью оставляла ум свободным. Я бы мог, например, слушать радио. Но я не слушал его, предпочитая слушать Дейва. Он обычно возился у печки, подогревая чай, или делал бутерброды, или сидел на соседнем столе, болтая не достающими до пола ногами, и говорил, говорил. Я лишь изредка задавал вопросы и слушал, часто переспрашивая. Сначала я мало что понимал из того, что говорил Дейв, но со временем вдруг почувствовал, что, не понимая отдельных слов, я улавливаю смысл того, что он говорит. Это было удивительное чувство, чувство погружения в другой язык.А говорил Дейв о многом. Хотя, с другой стороны, об одном — об Америке. Он рассказывал о своём «прекрасном городе Сан-Франциско» и тут же перепрыгивал на «ужасный и грубый Лос-Анджелес, в котором ты, Игор, не смог бы жить». А потом снова говорил о своём городе, о его поэтах и певцах. Он достал где-то магнитофон и познакомил меня с прекрасными песнями своей землячки Джоан Баэз.Дейв сделал песни Баэз родными для меня. Он переписал для меня все её песни, так что я мог сначала следить за певицей по бумажке, а потом и подпевать. А за Баэз у Дейва пошёл Боб Дилан, рассказы о Мартине Лютере Кинге, о борцах за мир…Правда, Антарктида оставалась Антарктидой, поэтому бывало и так: внезапно вдруг гасла одна неяркая лампочка без абажура, укреплённая прямо на рабочем столе, и наш покой как волной смывало:— Кам он! Скорее! Спальные мешки захвати, брось в кузов! Доску не забудь! — кричал я Дейву. И мы, как солдаты по тревоге, бросались к нашей машине. Мы знали: если погасла лампочка — это значит, что трещина во льду между нами и берегом стала расходиться.Вокруг черным-черно, ни огонька. Только с одной стороны, размытые позёмкой, то становятся ярче, то совсем исчезают огоньки Мак-Мердо. Какими недосягаемыми они нам тогда казались! Несколько дней назад где-то на половине дороги по льду между домиком и берегом мы вдруг увидели в свете фар чёрную, узкую, всего сантиметров пять шириной, трещину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики