Тайр-Усун, обиженно хмурясь, начал рассказывать, с каким великим трудом
удалось ему добыть это богатство. Тохто-беки слушал его с благодушной
улыбкой, расхаживал перед ним, заложив руки за спину. Он совсем
выздоровел, но шея так и осталась скривленной, и голова по-прежнему
склонялась на один бок.
- Я уже думал, что мы ничего не получим,- говорил Тайр-Усун,- но мой
нукер Чиледу оказался близким родственником Бэрхэ-сэчена. И он помог мне.
Он мог бы остаться там, но не остался-так велико его желание сражаться под
твоим знаменем.
Тохто-беки шагнул к Чиледу.
- А-а, жених... Хвалю за верность! Я прикажу агтачи' дать тебе из моих
табунов скакуна.- Повернулся к Тайр-Усуну:- Конечно, это хорошо, что вы
так управили дело с хори-туматами. Но меха дарить наследникам хана
кэрэитов мы не будем. Пока ты ездил, тут кое-что произошло. Братья
передрались. Мы всем четверым обещали поддержку. Верх взял Тогорил. Два
его брата, Тай-Тумэр и Буха-Тумэр, прибежали сюда, один, Эрхэ-Хара, к
сожалению, ушел к найманам. Братьев я приветил, обнадежил...
[' А г т а ч - конюший.]
- Это хорошая новость,- сказал Тайр-Усун, подумав, уточнил:- Это очень
хорошая новость. Но что намерен делать Тогорил?
- Он прислал к нам гонца. Просит выдать ему Тай-Тумэра и Буха-Тумэра.
Вот какие дела!- Тохто-беки весело глянул на Тайр-Усуна.- Хорошо, что вы
удержали меня от поспешного выступления против тайчиутов. Кэрэиты будут с
нами, мы станем вдвое сильнее. Тогда никакие тайчиуты не сдержат нашего
натиска. Мы сметем их курени, окропим землю их кровью!
- Что ты ответил гонцу Тогорила?
- Я ему наговорил много, не сказав ничего.
- Ты хочешь помогать Тай-Тумэру и Буха-Тумэру? Тогда нам придется
воевать с Тогорилом. Может быть, лучше выдать беглецов? Тогорил станет
нашим другом.
- Другом - не знаю...- усомнился Тохто-беки.- Но, опасаясь Эрхэ-Хара,
вымаливающего помощь у хана найманского, он задирать нас не станет. Время
есть. Надо сделать так, чтобы братья смертельно возненавидели друг друга.
Чем сильнее станет меж ними вражда, тем труднее обойтись без нас. А мы уж
посмотрим, кого поддержать...
VII
В огромной юрте, обтянутой внутри желтым шелком, подперев взлохмаченную
голову руками, перед погасшим очагом сидел одинокий человек. За войлочными
стенами бесновалась вьюга, голодным волком выл ветер, подрагивала юрта,
колыхался шелк, в неплотно прикрытое дымовое отверстие влетали снежинки и
белыми бабочками порхали над головой человека. За дверями слышались
простуженные голоса нукеров, несущих наружную охрану,- кто-то хотел пройти
в юрту, а они не пускали. Наконец дверь все-таки приоткрылась, у порога
остановился нукер.
- Чего тебе?
- Слуга всевышнего...
- Пропустите.
Путаясь в длинной черной одежде, осеняя себя крестным знамением ',
вошел служитель бога, поклонился.
[' Кэрэиты исповедовали христианство несторианского толка.]
- Ну что тебе?- Человек опустил руки, открыл глаза.
У него было скуластое, исклеванное оспой, некрасивое лицо. Шуба с
золотыми пуговицами, крытая тканью из верблюжьей шерсти, свободно висела
на сильных покатых плечах. Робея перед ним, священник суетливо сковырнул с
реденькой бороденки ледяную сосульку.
- Государь, ты будешь прощаться?..
Молодой хан кэрэитов Тогорил застегнул золотые пуговицы шубы, молча
направился к выходу. Священник опередил его, первым выскользнул из двери.
Ветер рванул длинные полы одежды, разметал в стороны, и он стал похож на
готовую ко взлету ворону. Белая свистящая мгла скрывала все вокруг. Нукеры
подхватили хана с двух сторон, но он отодвинул их, резко дернул плечами,
пошел за священником, нагнув обнаженную голову.
Священник привел его в юрту-церковь. В ней было душно от множества
чадящих светильников, от запаха благовонных трав. Посредине под тонким
узорчатым покрывалом лежало тело молодой женщины. Его жены. Матери его
младенца-сына.
Ни на кого не взглянув, Тогорил шагнул к ней, опустился на колени. В ее
изголовье на возвышении, покрытом малиновым шелком, лежал крест,
украшенный крупными рубинами. Камни, отражая огни светильников, лучили
красный тревожный свет. Тогорил положил руку на крест, поцеловал свои
пальцы и откинул покрывало. Смерть почти не изменила ее лицо, только под
глазами легли голубоватые тени. С ниткой жемчуга на высоком чистом лбу,
она и сейчас была красива, и на мгновение Тогорилу показалось, что она
жива, что не за упокой ее души читает торопливым речитативом молитву
священник, что не ее оплакивают люди, стоящие на коленях у стен юрты; он
притронулся рукой к ее щеке и ощутил леденящий холод, пронзивший его
насквозь. Поднялся, в последний раз посмотрел на ее лицо. Брови хмуро
сведены, между ними тоненькой ниточкой - складка. Ему трудно дышать, он
вышел из церкви и крупным шагом направился в свою пустую юрту.
Она была ему не только женой. Она заменяла ему и мать, и братьев, и
друзей. Она скакала рядом с ним и во время веселой облавной охоты, и во
время сражений с врагами. Она была его лучшим нукером...
Еще позавчера они принимали в этой юрте, затянутой желтым шелком,
изъявление покорности от нойонов и старейшин знатных родов. Потом был пир,
и она попросила позволения выпить вина из его чаши. Вскоре ей стало плохо.
<Это вино,- сказал он ей,- китайское рисовое вино. У меня всегда от него
жар внутри. Иди отдохни>. Она удалилась. А когда закончился пир и он
пришел к ней, она уже умирала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23